Унижения дружков Яна тоже стали нормой. После инцидента с Оксаной, они как-то зачастили в гости. Типа на кофе. Безразличие окружающих к происходящему уже не удивляло. Хотя нет, скорее, это называется безмолвное соучастие.
В какой-то момент, лёжа ночью в своей постели, я поняла, что больше так продолжаться не может. Точнее, я, наконец, созрела для радикальных мер. В моей голове (как глупо это ни прозвучит) начал зарождаться план побега.
Часть 16 — «Куколка»
Сегодня всё должно было случиться. Я полночи думала, как лучше провернуть свою затею и при этом свести количество жертв к минимуму. И, кажется, стратегия получилась весьма неплохой. Только вот в голове-то оно, конечно, выглядит красиво. Все детали продуманы, все нюансы учтены. Просто идеальное преступление. А как оно в итоге будет на деле, понятия не имею. Я совершенно не знаю, что ожидать от Яна, когда он поймет мой замысел. А ведь рано или поздно обязательно поймет.
Я выполнила все свои утренние поручения, дождалась, когда многоуважаемый Ян Валерьевич соизволит отчалить на работу, а затем, помедлив какое-то время и еще раз все хорошенько обдумав, подкралась к Жерару с заговорщическим видом. Мужчина как всегда готовил. Иногда я всерьёз задаюсь вопросом: для кого? Зачастую в этом огромном доме присутствует лишь прислуга. А родителей того белобрысого типа я так ни разу в глаза и не видывала. Может их и не существует вовсе?
— Слушай, — я дернула мужчину за край фартука, — у тебя ведь есть мобильный?
Жерар одарил меня удивленным взглядом, а затем, возвращаясь к работе, спросил:
— Тебе зачем?
— Мне-е-е… — сперва хочу соврать, но сразу решаю, что нет смысла. — Позвонить. Зачем же ещё нужен мобильный.
— А я подумал, ты мой номерок хочешь узнать, — с полуулыбкой неудачно пошутил повар. Я чуть скривилась:
— И с чего я тебе звонить буду? С тапка?
— Не понял, — он снова посмотрел на меня.
— Мне очень нужно позвонить, а мой мобильный… сломался, — на этот раз вру. — Понимаешь?
— Так позвони с общего телефона. Он в гостиной комнате.
— Эм, нет. Он не подойдёт, — я бормочу и как-то против воли ухожу в свои мысли. Уверена, на общем телефоне есть что-нибудь вроде прослушки, или… Даже если я сейчас паранойю и ничего подобного на домашнем телефоне нет, то все равно я никак не могу запалиться, что кому-то звонила. Все-таки не вся прислуга в этом доме хорошо ко мне относится.
Жерар с откровенным недоверием рассматривает меня, пока я думаю, как выкрутиться.
— Ну, дай ты позвонить! — мрачнею. — Тебе жалко, что ли?
— Не хочешь, чтобы тебя слышали? — допускает мужчина. О, отличная мысль! Активно киваю, мнусь на месте. — Ох, ладно, — с тяжелым вздохом сдается Жерар, а я тут же улыбаюсь во все тридцать два и почти беззвучно хлопаю в ладоши. Мужчина обтирает руки о фартук, удаляется из кухни на несколько минут, а затем возвращается и вручает мне желаемое.
— Надеюсь, ты не собралась звонить в другую страну.
Я с сияющим лицом обхватываю двумя руками айфон, кажется последней модели (не хило так для повара) и не удерживаюсь, чтобы не сострить:
— Да даже если и в другую страну, телефончик-то не дешевый, — кручу им перед носом повара. — Значит, не бедствуешь.
— Это подарок, — хмурится Жерар.
— Да не волнуйся ты так. Дальше России звонить не стану. Мне всего на пару минут, — машу ручкой и уношусь прочь из кухни маленьким ураганчиком. Быстро поднимаюсь к себе и запираюсь на все засовы. То бишь на один — защёлку дверной ручки. Сажусь на кровать и сразу в два клика по сенсору нахожу клавиатуру. Теперь встает вопрос: как воспримет мой звонок Лёнька и примет ли вообще мою грандиозную затею? Некоторое время колеблюсь. Набираю по памяти номер друга и долго смотрю на цифры, не решаясь нажать кнопку вызова. Сколько мы не виделись? Неделю? Может даже больше. После того случая я просто пропала не на один и даже не на два дня. Что я ему скажу? Привет, дружище, это я, наконец, вспомнила о твоём существовании!.. Хотя у меня были весьма и весьма веские причины пропадать. И почему я не позвонила ему раньше? Хотя какая уже, собственно, разница.
Эх, ладно! Была не была…
Нажимаю, жду. Друг долго не отвечает. Приходится звонить несколько раз подряд. Внутри что-то сжимается, я начинаю волноваться. Беспокойство отпускает только когда, наконец, слышу его голос. Непривычно раздраженный, чуть охрипший, резкий:
— Я же сказал оставить меня в покое! Что?! Теперь с левых номеров будешь мне звонить?!
Я в замешательстве. Чего это он? Понимаю, что подобные слова не могут быть адресованы мне. Но кому тогда?
— Лёнь… — опасливо зову я, и парень тут же осекается. — Лёнька, это я. Алёна.
Несколько долгих секунд друг молчит. И мне уже кажется, что он не расслышал.
— Не молчи, Лёнь…
— Алёнка?! — он внезапно перебивает. Будто взрывается и орет так, что мне приходится отстранить динамик от уха. — Где ты?!
Слышу, как что-то падает на той стороне телефонной линии.
— Я… Это… долгая история, — почему-то голос дрожит. Что произошло? Почему он вдруг такой несдержанный, агрессивный даже? Я думала, он хоть чуть-чуть обрадуется, услышав меня.
— Что? — внезапный шепот и снова крик. — Долгая история?! Что ты несёшь, чёрт возьми? Ты хоть знаешь, что тут было, пока ты пропадала хрен знает где? Я сума сходил! Думал, с тобой что-то случилось! Ритка до сих пор в истериках бьётся!..
— Не кричи, Лёнь! — чуть повышаю голос, но затем успокаиваюсь. Боюсь, что кто-то может услышать. — Не кричи, пожалуйста. Я не по своей воле пропала на столько времени. Выслушай меня. Прошу.
Друг замолкает, слышу едва разборчивый шорох в динамике телефона. Кажется, он сел, затем тяжело вздохнул.
— С тобой всё в порядке? — внезапно участливое и мне становится чуть легче.
— Да. Более или менее… Но да.
— Где ты?
— Не могу сказать.
Снова пауза.
— Понятно, — тяжелый выдох.
— Лёнь, не обижайся, — я ведь, правда, не могу сказать. Знаю, что он примчится сюда сию же минуту и все испортит. — Обещаю, я всё тебе расскажу, но позже. При встрече.
— При встрече? — эхом переспрашивает он.
— Да. Я всё тебе расскажу, но сперва ты должен кое-что сделать.
— Если это как-то тебе поможет… — сразу соглашается друг.
— Да. Мне это очень поможет. Нам всем.
— Не понимаю…
— Лёнь, потом. Потом всё поймёшь.
— Ладно… — в его голосе столько усталости. Мне кажется, что я разговариваю с совершенно другим человеком. Это не тот жизнерадостный и вечно веселый Лёнька, что всегда поднимал мне настроение, когда оно опускалось ниже некуда. Амплуа мрачного и уставшего от жизни человека принадлежало мне. Не ему. Так почему же сейчас все так? Конечно, я могу представить, что они с Риткой пережили, когда я просто исчезла без следа. Но…
— Ты сам-то как? — решаю, что если ненадолго съеду с темы, никому от этого хуже не станет.
— Нормально, — ровное и монотонное. Не верю.
— А по голосу не скажешь, — я хмурюсь.
— Ты всё это время была с этим?.. С Яном? — вопрос в лоб, но я не теряюсь.
— Да.
— Понятно, — хочу ещё что-то сказать, но быстро теряю мысль, потому что друг продолжает: — Так что я там должен сделать?
— А… Да. Об этом…
И я излагаю ему свою поистине идиотскую затею. Но ничего другого я пока придумать не смогла. Молча, не перебивая, наверное, даже внимательно Лёнька выслушал весь тот бред, что я несла. В какой-то момент мне даже показалось, что звонок оборвался, и я несколько минут распиналась перед самой собой.
— Лёнь, — зову его в конце, потому что кажется, будто говорю сама с собой, — ты всё понял?
— Да, — ровно отвечает друг. У меня буквально камень с души падает. В буквальном смысле. Огромный такой валун! Он всё услышал, всё понял — это самое главное. — Я всё сделаю.
— И Ритке позвони. Объясни ей всё. Если откажется, за шкирку тащи, но забери её с собой.
— Не откажется.
— И ещё, на этот номер не звони. Я сама тебе потом позвоню, когда буду готова.
— Хорошо.
Ну вот. Вроде бы всё…