Почему у меня такое ощущение, что этот человек, которого я всегда считала своим близким другом, стал так невыносимо далёк от меня? У нас всегда было столько общего, а сейчас я даже не знаю, что ещё сказать.
Сижу на своей кровати, смотрю невидящими взглядом перед собой. Всё происходящее кажется странным, просто бредом каким-то несусветным. Никогда бы не подумала, что мне придётся делать что-то подобное. Никогда бы не подумала, что в моей жизни может произойти что-то подобное. В книге, в фильме, в видеоигре, где угодно, но только не в реальности…
— Алён, — нарушая повисшее молчание, зовёт друг.
— М? — я прикусываю верхнюю губу. В горле внезапно вырастает противный ком.
— С тобой точно всё в порядке?
— Да, Лёнь. Всё нормально, — зачем-то киваю, не могу сдержать льющиеся сами собой слёзы. Радует, что удаётся сохранить нормальные интонации голоса.
— Знаешь… — едва слышу его, — если ты опять пропадёшь, я из-под земли тебя достану… а потом сам прибью. Поняла?
Улыбаюсь. Нет, это всё тот же Лёнька. Мой добрый родной весёлый друг Лёнька. Он волновался за меня. Он сам так сказал. Сума сходил. Ничего не изменилось. Просто обстоятельства даже его вынудили потерять вечно оптимистичный настрой.
— Чё заткнулась? — нотки раздражения в его голосе.
— Да, — сквозь неразборчивое мычание произношу в ответ и вытираю слёзы. — Слышу. Не пропаду. Обещаю.
* * * *
Телефон отдала только после того как упокоилась и вернула лицу более-менее нормальный вид. А перед этим тщательно скрыла все следы преступления. Удалила номер Лёньки из списка вызовов. Мелочь, а обнадеживает. Дает мнимую уверенность в том, что никто не узнает, кому я звонила. На вопросительное выражение лица Жерара честно призналась, что чуток поплакала и соврала что-то про давнюю подругу, которую очень давно не видела. Кажется, такой ответ более чем удовлетворил его любопытство.
После возвращаюсь к своим обязанностям. Прибираю в комнате Яна, затем в его кабинете, до кучи еще и в своей комнате. Это в последний раз. Больше такого не будет. Сделаю ушлёпку приятное напоследок. Пускай порадуется. Иногда заглядываю к Жерару, донимаю его всякой ерундой. В какой-то момент понимаю, что, наверное, буду по нему скучать. Он единственный в этом доме, кто действительно был добр ко мне. Не знаю почему. Может он просто такой человек.
Все тихо, мирно. Так всегда, когда Ян отсутствует дома. Но всё-таки на сердце неспокойно. Там словно кошки скребут. Целая орава. А ещё волки воют. Протяжно так, заунывно. Моя голова — это настоящий питомник больных и неуёмных мыслей. Они ерзают туда-сюда по черепной коробке, по извилинам мозга, то и дело меняясь и сливаясь с хаосом других. Перевоплощаясь в новые.
Не могу выкинуть из головы Лёньку. Его голос. Он показался мне очень странным, словно и не его вовсе. Друг был явно раздражен еще до моего звонка. Он подумал, что это звонит кто-то другой. Почему так грубо ответил? Кого он ожидал услышать? Может, поссорился с кем-то? А еще я поняла, что он, скорее всего, пил вчера. Именно таким охрипшим голосом он всегда отвечал мне по утрам после тяжелого перепоя.
Мне кажется, что в мое отсутствие много чего произошло. Что именно? Я могла только предполагать. Искали ли они меня? Наверное, искали. Совершенно точно искали. И не нашли. Почему-то чувствую себя бесконечно виноватой перед друзьями.
С этими мыслями я провожу последующие несколько часов до обеда. Отказываюсь от еды, когда все собираются за столом и ограничиваюсь простым черным чаем.
— Ты здорова? — интересуется Жерар, когда моя чересчур задумчивая и наверняка кислая рожа, видимо, окончательно надоедает ему.
— А? — я оторвалась от размышлений. — Да, я в норме. Здорова как бык.
Жерар недоверчиво хмурится, но никак не комментирует мое откровенное вранье.
— Алён! — это Полина, — Ты ведь уже закончила с кабинетом Яна Валерьевича?
— Да, — киваю, хватаясь за возможность избежать ненужных расспросов Жерара.
— Поможешь мне в гостиной?
— Да, конечно, — снова киваю и ухожу вместе с девушкой.
Работа как раз то, что нужно, чтобы отвлечься.
* * * *
Время доходило до семи вечера. Разделавшись с остатком работы, я, Жерар и Полина расположились на кухне за обеденным столом. Болтали о всякой ерунде. Атмосфера, царившая в тот момент между нами, казалась несколько странной. Для меня. Да, я чувствовала себя очень комфортно, уютно даже. Но все внутри меня было убеждено — это неправильно.
Почему после всего я до сих пор продолжала поддерживать общение с этими людьми? Зная, что они всегда будут на стороне Яна. Они никогда не вмешивались в наши трения. Видели и слышали многое. Но молчали. С безразличными лицами. Их это не касается. Уверена, они уже знают о моей ситуации гораздо больше, чем показывают. Так почему я до сих пор цепляюсь за это общение?.. Ответ нашелся сразу в лице некоего второго существа, что обитало в моей голове. Потому что если я не буду поддерживать нормальные отношения хоть с кем-то в этом аду, я просто сойду с ума. Помешаюсь и точно убью кого-нибудь… Того белобрысого самодовольного ублюдка перековеркавшего всю мою жизнь. Так легко поставившего все с ног на голову.
Эти люди сами того не ведая порой реально помогали разрядиться, успокоить нервы хоть на чуть-чуть.
Я с задумчивой улыбкой наблюдала за Жераром и даже как-то умудрялась слушать его рассказ из прошлого.
— Эта девица такой скандал закатила! — повар округлил глаза и всплеснул руками, пытаясь показать масштабы катастрофы. — Столько криков и воплей было, а в итоге оказалось, что… — внезапно он осекся на полуслове и посмотрел в сторону запасного входа на кухню. — Тебе чего, Миш?
Я и Полина синхронно обернулись.
В дверном проеме стоял тот самый мужик в черном деловом костюме, которого мне довелось видеть всего пару раз. Личный водитель Яна. Хотя с мужиком я погорячилась немного. На вид этот Миша был примерно ровесником Жерара. Короткостриженый шатен, высокий, худощавый.
Он скользнул по мне безразличным взглядом и, выдержав короткую паузу, ответил:
— Ян Валерьевич велел привезти в офис его личную прислугу.
В тот же миг я почувствовала, как внутри что-то сжалось.
— Зачем? — на автомате вопросила я и переглянулась с Жераром.
— Не имею привычки обсуждать с хозяином его поручения, — монотонно отозвался этот Миша, а я нахмурилась. Иногда мне кажется, что каждый, кто связывается с Яном, так или иначе, подхватывает от него болезнь законченного говнюка. Вот и этот ведет себя со мной как-то пренебрежительно.
— Могу я хотя бы переодеться? — прибавляю едкости в голосе и сощуриваю глаза.
— Переодевайся, — мужчина дернул плечами и сел за стол рядом с Полиной. — Олег, сделай мне кофе.
Жерар резко нахмурился и зашипел:
— Я же просил не называть меня этим именем.
— Ну, ведь ты же Олег. Тебя мама разве не так назвала, когда ты родился? — Миша со скучающим видом взял из стоящей по центру трёхъярусной вазочки шоколадную конфету и закинул её в рот.
— Вот именно, — ещё пуще разошёлся повар, — так меня может называть только мама. Для остальных я Жерар — именитый повар…
— Да-да… — с тяжёлым вздохом перебил его тот, выбирая следующую конфету. — Сделай ты мне, наконец, кофе. Именитый повар.
Жерар ещё что-то ворчал, но я уже не слышала. Скрепя сердце, направилась в свою комнату.
Не хочу никуда ехать…
А особенно к Яну.
* * * *
Собиралась я минут двадцать. И это при том, что мне всего-то нужно было переодеться. На самом же деле большую часть времени я тупо сидела на кровати и думала, а не стоит ли приступить к воплощению моего замысла прямо сейчас. В итоге решила, что еще рано и отправилась на кухню.
Когда появилась в дверном проеме, Миша только и проворчал:
— Ну, ты собираться, — а затем сразу направился к запасному выходу.
Знаете, что мне больше всего нравится в зиме — если говорить о конкретно этой части нашей страны? Даже невзирая на то, что на дворе уже середина декабря, внезапная морось или вообще полноценный дождь, являются вполне нормальным явлением. Ни снега тебе, ни морозов, ни даже легкой корки льда на лужах. Полноценная такая осень… в декабре. Хотя все-таки нельзя сказать, что на улице тепло. А уж мне-то в своей кожаной куртке и тонких спортивках тем более.