И нифига это не смешно!
— Ты сюда кофе пришел попить? — мое раздражение все растет.
— Нет. Не за этим, — Ян мгновенно становится серьезным.
— А зачем тогда? Опять поиздеваться?
— Снова не угадала, — парень поднимает на меня свои светлые глаза, и я неожиданно замолкаю. Да что у этого типа за аура такая?! Просто убийственная. Один его такой взгляд и как-то пререкаться резко расхотелось.
Несколько долгих мгновений молчим, тупо смотрим друг на друга. Происходящее сейчас в квартире моего близкого друга кажется не просто странным. Это немыслимо. Могла ли я вообще представить, что я и Ян будем вот так вот просто сидеть в маленькой кухоньке в хрущевке и вести до безобразия странную беседу? О повисшей неловкости я вообще молчу. Даже находясь, казалось бы, на своей территории я чувствую сильный дискомфорт.
Первым не выдерживает Ян:
— Ладно, лягушка, — с тяжелым вздохом изрекает он. — Не буду тебя долго мучить и перейду сразу к делу.
Давно пора.
— Я тут подумал над твоими словами, — подумал? Да ладно!.. Стоп! Над какими словами? — И хочу предложить тебе взаимовыгодную сделку.
Чего? Какую еще на хрен сделку? Но мне интересно. Мне капец как интересно, что он выдумал на этот раз. Почти дословно озвучиваю эти мысли и прибавляю:
— Уверена, мне это не понравится.
— Как сказать. И с какой стороны на это посмотреть, — Ян пожимает плечами и бесцеремонно берет один из бутербродов. Откусывает, запивает кофе, а затем продолжает, потому что я не нахожусь что ответить:
— Тогда в баре ты очень настойчиво просила меня оставить тебя в покое, — почему-то по спине побежали мурашки, и стало резко неуютно. — Так вот, я сделаю это. Можешь расслабиться, больше я тебя не побеспокою, — парень снова откусывает бутерброд, отпивает кофе, несколько секунд жует, а затем снова переводит на меня взгляд. Я неуверенно киваю. Ага. Конечно. Так я и поверила. Тут снова какой-то подвох.
— Так что за сделка? — не удерживаюсь и уточняю, а то мы так до завтрашнего утра можем просидеть.
— Да. Об этом, — короткий кивот. Ян начинает второй бутерброд. — После всего, что произошло за это время, ты должна понимать, просто взять и выйти из завязавшейся игры тебе никто не даст.
Игры? Отлично… Я уже хочу его ударить. Но интрига никуда не делась. Ведь, как я и предполагала с самого начала, нарисовался подвох.
— Понимаешь, как только ты перестанешь быть моей собственностью, скорее всего, к тебе пожалует другой человек, имеющий на твою скромную персону свои претензии.
И тут до меня стала потихоньку доходить суть…
— Я выполню твое желание и не буду больше доставать тебя своим присутствием. Оставлю в покое твоих друзей. Но, конечно же, при таком раскладе я не смогу гарантировать тебе защиту от дальнейших посягательств известной личности, — внезапно на его лице появляется недобрая усмешка. — А они буду. Уверяю тебя.
— Под известной личностью ты имеешь в виду Рената?
— Да.
Затем Ян замолкает, давая мне время все осмыслить. И я думаю. Его слова, как и всегда, звучат словно угроза, но есть во всем этом что-то ещё… Только вот что? Пока не понимаю.
— Чего ты хочешь? — задаю очевидный вопрос.
Он резко откладывает недоеденный бутерброд, отодвигает кружку и разворачивается всем телом ко мне:
— Предлагаю альтернативное решение возникшей проблемы. Работай на меня.
В один миг у меня вылезают глаза на лоб, и челюсть чуть не падает до пола. Челюсть я, конечно, смогла вовремя придержать, но вот откровенное недоумение скрыть уже невозможно.
— В каком смысле, работать?
Кажется, моя реакция его развеселила, потому что Ян широко улыбнулся.
— Ты останешься на той же должности. Будешь моей личной прислугой, горничной, помощницей, называй это как хочешь, но теперь я буду платить тебе за это деньги. Хорошие деньги. И это гораздо больше, чем те гроши, которые ты зарабатывала магазине.
Мгновение перевариваю новую порцию изумительного бреда и выдаю:
— Снова издеваешься?
— Нет. Я совершенно серьезен, — ага, только вот улыбка с лица так и не слезает. — Тебе всего-то нужно будет делать вид полной покорности перед Ренатом и остальными, но в реале ты будешь абсолютно свободна и даже заработаешь на этом деньжат. Жить можешь хоть у меня, хоть в этой конуре, — стискиваю зубы от злости. — Решай сама. Я не буду ограничивать твою свободу. Больше никаких угроз. Твои друзья могут смело возвращаться в город. Ни каких издевательств и наказаний… — внезапно Ян осекает, а затем вытягивает ехидную улыбку чеширского кота. — Ну, за исключением тех случаев, когда ты провинишься.
— Это не смешно, — вкладываю в слова как можно больно неодобрения.
— Ладно-ладно, — легко соглашается Ян и подминает ладони. — Никаких наказаний. Соглашайся. Для тебя это лучший вариант, если ты не хочешь закончить свое скучное существование подстилкой Рената. Пока ты со мной, он к тебе не сунется. Обещаю.
— А про скучное существование обязательно говорить? — почему-то к раздражению еще прибавилась и обида. — И вообще обязательно употреблять столько хамских замечаний?
— Я просто констатирую очевидное. Или тебе правда глаза колет? — что-то он сегодня слишком много улыбается. Да и вообще какой-то через-чур веселый. Так и хочется стереть это наглое выражение с его лица, сломав ему нос местах так в пяти. Если это возможно…
— А если я откажусь?
Ян невинно разводит руками:
— Всю красочность возможной перспективы я уже тебе обрисовал. Настаивать не стану. Решай сама, — парень поднимается и идет к выходу из кухни.
Да что не так с этим типом?
— Не понимаю… — я перевожу взгляд на Яна, вдруг замершего в дверях. — Зачем тебе все это?
Он оборачивается, задумчиво рассматривает меня пару секунд, а затем все же отвечает, но уже без привычной насмешки:
— Мне нравится наша игра. Ты смогла меня заинтересовать, так что можешь собой гордиться.
Закатываю глаза и фыркаю. Пф… Офигеть, какая честь. Парень усмехается:
— Я дам тебе на раздумья, скажем… три дня, — затем он достает из кармана брюк какой-то конверт и кладет его на холодильник. — Позвони мне, как решишь.
Ян покидает кухню, одевается и уходит. А я так и стою на месте. Со скрещенными на груди руками. Смотрю перед собой. Из комнаты доносятся звуки включенного телевизора, на столе так и стоит недопитый кофе, недоеденный бутерброд на тарелке и мой давно остывший чай. Но почему-то после его ухода квартира кажется пустой.
* * * *
Как оказалось, в конверте была сим-карта с моим восстановленным старым номером, полным списком контактов и последних вызовов, среди которых, конечно же, имелся и номер Яна. Какая предусмотрительность. Но на этом сюрпризы не закончились. Когда я вытряхнула содержимое конверта на стол, то вместе с симкой оттуда вывалились две пятитысячные купюры. И, мягко говоря, халявная десятка меня не на шутку озадачила. Хотя в случае с Яном глупо рассчитывать на какую-либо безвозмездность. Зачем он оставил деньги? Я ведь еще не дала согласия. Или он настолько самоуверен, что думает, будто выбора у меня нет, и я по любому соглашусь на его предложение?
Я уже говорила, как сильно он меня раздражает?
Оставляю конверт, сим-карту и деньги лежать на столе маленьким хаосом и отхожу к окну. Поразмыслив пару минут, достаю из дальнего ящика кухонного гарнитура пачку сигарет, беру пепельницу, зажигалку и снова становлюсь перед окном. Закуриваю, наблюдая отрешенным взглядом за непредсказуемым медленным танцем снежинок. Интересно, как скоро на этот раз растает снег?
Так, не отвлекаемся! Ян дал мне на раздумья три дня. И теперь у меня вырисовывается-таки замечательная дилемма. Согласиться работать на типа, который на протяжении не малого времени упорно старался сделать мою жизнь невыносимой, или же отказаться, но в таком случает попасть под нездоровое внимание его друга, который тоже, кстати, принимал активное участие в растаптывании меня. Хотя нет никаких гарантий, что Ян сдержит свое слово и не продолжит глумиться надо мной даже после того, как я соглашусь. Но ведь он сказал, что оставит меня в покое… Одна часть меня искренне хотела, чтобы его слова оказались правдой, а вторая — как всегда была настроена весьма пессимистично и враждебно. Можно ли ему верить? А тем более после всего, что было.