Я кричала… Каждый раз, кидаясь из крайности в крайность, я молила врачей убить меня к чертовой матери или хотя бы сделать вид, что я умерла. Что меня просто не существует.
Мне было больно. Больно морально, физически… Больно до такой степени, что без этой изнуряющей боли, я казалась уже не я.
Со временем мой крик переходил в истерический смех, а когда припадок снисходительно относился ко мне и отступал, я начинала рыдать.
Рыдала, так, что самой от себя становилось страшно. Так выть могут только отчаявшиеся люди. Которые потеряли все. Которым больше нечего терять.
Мне было нечего терять, Абсолютно. Я потеряла все, что могла и признаюсь в том, сама во всем виновата.
Я потеряла себя. От моей жизнерадостной, вселяющей в людей энергию, Иры, ничего не осталось. Я пуста. Во мне нет ничего святого. Я дьявол, демон, поднявшийся из ада. Я просто чучело. Я просто оболочка, видимость человека. Но внутри меня пустота.
Я потеряла жизнь. Я потеряла горячо любимых людей, смерть который не прощу себе никогда. Я потеряла способность адекватно мыслить и все о чем я сейчас думаю, это доза.
Меня по-прежнему тянет. Тянет с такой силой, что врачи, решившие пару раз усмирить мой пыл, надели на меня рубашку, связав по рукам и ногам.
Во мне больше нет жизни. Я потеряла ребенка. Я виновата в этом однозначно. Я виновата… Я виновата, в том, что ради своего комфорта, я погубила в себе сердечко. И прощения мне нет. Я даже не осмелюсь просить его.
Теперь мне за все это расплачиваться сполна. Одной. Всех, кто был рядом раньше, уже нет.
- Ну, что дамочка! – наведывав меня, смеялся психиатр, тот самый, который однажды лечил меня после самоубийства. – Быстро ты, однако вернулась!
Я не отвечала ему. Отворачивала голову к стене и рыдала. Так глупо! Это все так глупо и немыслимо…
- Ладно тебе, Ершова, вылечу я тебе. Вот увидишь, месяца за три огурчиком станешь.
- Я наркоманка! – кричала я, снова так громко, что врач от моего крика вздрогнул.
- Я знаю! – задумчиво почесал он ухо, будто после моего крика слух его слегка подпортился.- Но скоро ты ей не будешь.
- Очень сомневаюсь в том, что у вас что-то получится!
- Да ты пессимист, девочка!
- Реалист скорее! – замечала я.
Я правда не верила в то, что когда-нибудь я смогу стать нормальной. Я не верила, в то что мой организм едва проснувшись поведет себя нормально, а не содрогаясь начнет требовать дозу. Я не верила в то, что смогу простить себе все то, что со мной случилось и просто жить дальше. Такого не могло случиться.
Но как ни странно врач, всячески старался выполнить свое обещание и спустя некоторое время за меня серьезно взялись психологи. Они мучили меня каждый день, пытаясь найти причину моей зависимости, не понимая, что причина всего лишь одна. «Я очень не хочу обратно в реальный, жестокий мир»
Там страшно. Там страшно жить, страшно трезво оценивать все случившееся, и будь я сейчас там, в реальности, я давно снова взялась бы за лезвие.
Но врачи не отступали и мнения моего учитывать совсем никто не хотел. Они пичкали меня таблетками, каждые полчаса, промывали организм и постоянно твердили.
- Спи!
Я пыталась спать, но осознание того, что я прихожу в себя пугало меня с каждым днем. Я ощущала это. Я осознавала, как тело мое возвращается на свои круги и желание принять дозу, купируется в одночасье уколами. Они не те, что пускают по венам и приносят кайф. Они другие. После них проходит ломка и становится невероятно скучно. Обидно немного даже. Меня хотят вытащить оттуда, откуда возвращаться я совсем не хочу.
- Сколько можно меня мучить! – стонала я, каждый раз когда мне промывали организм.
Это страшная процедура. Меня мучили ей несколько раз в день, на протяжении нескольких недель и совершенно не чувствовали угрызения совмести.
- Пока не отшибет желание ловить кайф! – твердила медсестра и беспощадно вводила в меня клизму.
- Изверги! – стонала я и чтоб не забиться в истерике, начинала смеяться.
Смех не имел ничего общего с радостью. Он излучал опасность для меня и для всех окружающих без исключения.
Со временем мне правда становилось легче. Я уже могла позволить себе, подремать несколько часов и ни о чем не думать. Реальный мир, со всеми его прикрасами возвращался в мое сознание и как ни странно я могла трезво его оценивать.
Я теперь могла размышлять. Почти как раньше, но немного скудней и мои мысли не были направлены лишь на наркотики. Я могла спокойно принимать совершенные мной действия и последствия их, уже без истерики и ненормального блеска в глаза, да и желание смерти, отпускало… Я снова ощущала непреодолимый страх перед ней.
- Ну, Ершова! – потирая ладони, веселился врач. – Большая часть работы проделана, ты видишь результаты?
- Вижу! – тяжело вздыхала я.
- Сейчас конечно говорить о полного выздоровлении очень рано. Нам предстоит еще
большая работа, чтобы ты вернулась к прежней жизни. Но самую важную миссию в своей профессии я выполнил. Ломки больше не будет.
Я улыбнулась грустно, по прежнему с тоской осознав, что этих слов я не хотела слышать. Во мне до сих пор не проявилось желание бросить наркотики, это была часть, часть меня и той жизни, где я чувствовала себя спокойно.
- Почему меня никто не навещает? – отчего- то поинтересовалась я.
- Я запретил на время посещения, до того времени, пока ты морально не будешь готова к встречам с родственниками.
- Я думаю, это придало бы мне силы.
- В таком случаи, могу пойти тебе на уступки. Если конечно ты не собираешься творить глупостей.
- Я обещаю! – все так же грустно улыбнулась я.
- Думаю, что могу тебе верить! - подпер рукой подбородок врач, а в скором времени испарился за дверью.
А меня снова начало все раздражать. Что вообще за лечение? Разговаривают как с душевнобольной, мучают лекарствами, дурацкими беседами с наркологом, психологом.
Разве я прошу их об этом? Разве я хочу лечиться?