— Мам, а что делать, если платья шьют такие короткие, и из таких тонких тканей, — сказала Аленка, делая обреченный вид.
— Да уж, — только и ответила ей сестра.
В машине Аленка приступила ко мне с допросом.
— Колись, неверный любовник, что вы делали с мамой на кухне?
— С чего ты взяла, что мы что–то делали, кроме распивания бутылочки вина?
— По нескольким признакам. Во-первых, специфический запах, мне очень знакомый. Во-вторых, красные коленки у мамы. В-третьих, ваши переглядывания и улыбки. Достаточно?
— Достаточно, Шерлок Холмс, ты наш. И какие у тебя выводы?
— Я думаю, что вы занимались сексом. Скорее всего, там был минет. Так будешь рассказывать?
— А зачем ты хочешь знать?
— Мы с тобой любовники, значит между нами не должно быть секретов. Это раз. А потом я хочу подробностей, мне интересно.
— Хорошо, Наташа делала мне минет...
— Под столом и голая, — закончила за меня она, — Правильно?
— Так ты знала? Тебе она все рассказала?
— Ну и что. Да, знала. Когда, после твоего приезда, мы помирились, то договорились, что будем все рассказывать. Понятно, она, в первую очередь, хотела знать все обо мне. Но сегодня я ей напомнила договор. И она рассказала мне, когда я одевалась.
— С подробностями? — спросил я, обреченно.
— Со всеми, о чем мне пришло в голову спросить, — ответила она торжествующе. — Мне эти подробности так понравились, что я пожалела, что проспала все. Надо было тихонько подкрасться и посмотреть...И?
— Что и?
— Кто лучше это делает? Я или она? — она требовательно посмотрела на меня.
— Нельзя сравнивать, — осторожно отвечал я. — Вы разные, и обе по-своему великолепны...
— Ты знаешь кто? Ты самый скользкий, увертливый, хитрый дипломат! — сказала она с наигранным возмущением, но было видно, что ответ ей понравился.
***
Мы подъехали к гипермаркету. Смотрю, Аленка погрустнела. Спрашиваю в чем дело, молчит. Из машины не выходит. Тут до меня дошло.
— Боишься?
— Да, — отвечает еле слышно, и в глаза не смотрит.
— Не переживай, жди здесь, — иду к ярко освещенному магазину. Отдел одежды. Выбираю «велосипедки», эластичные бриджи до колен. Возвращаюсь к машине.
— Одевай. Теперь нормально?
— Да, спасибо тебе.
— Пошли тогда.
Мы быстренько пробежались по магазину. Покупателей было всего три человека. Никто не обратил внимания на ее полупрозрачное платье. Помимо списка от Наташи, я тоже кое-что прикупил, в том числе и черные трусики шортиками для Аленки.
Еще в магазине она попробовала оправдываться и что-то объяснить. Но я попросил ее сделать это потом. Когда отъехали от магазина, она сказала, что чувствует себя обманщицей. Типа, я, да я, я самая такая. А оказалось, что нет...
— Что ты переживаешь? Все в порядке. Еще раз тебе повторяю, это как игра. Нравится, делаешь, не нравится, неудобно, неуютно, не делаешь. Только и всего. Нет проблем.
— Нет, но все равно. Ты же хотел посмотреть на меня в магазине? Тебе бы понравилось?
— Да, хотелось. Но нет, так нет. Не зацикливайся на этом.
— Все равно. Это как пообещать и не сделать. У меня такое ощущение, что я тебя обманула.
— Хорошо, давай сделаем так. Я придумаю тебе парочку заданий, ты их выполнишь, и будешь реабилитирована. Окей?
— Да, только задания пусть будут самые сложные, и такие, что тебе очень хотелось, чтобы я сделала.
Мы ехали по пустынной широкой, хорошо освещенной улице. Было около часа ночи. Навстречу нам попалось только парочка машин. Сбоку от дороги, по улице проходила трамвайная линия. Я остановился у остановки. Обе остановки, что в ту, что в другую сторону, представляли собой четыре лавочки под крышей. Боковых стенок не было. Два фонаря хорошо освещали все пространство вокруг.
— Вот тебе первое задание. Как ты одета, то есть в штанишках, платье и трусиках выходишь из машины. Переходишь рельсы и на той остановке раздеваешься. Я сижу в машине и смотрю на тебя. Сначала снимаешь «велосипедки», кладешь их на одну лавочку. Потом снимаешь трусики, кладешь их на другую лавочку. Потом снимаешь платье. И ждешь моего разрешения. Когда я тебе разрешу, подходишь раздетая к машине, открываешь дверь, и я говорю тебе, что взять. Возвращаешься, берешь трусики или штаны, опять несешь к машине. Складываешь на заднее сиденье. Потом приносишь вторую вещь. Когда ты ее сложишь, возвращаешься, и надеваешь платье, садишься в машину, и мы уезжаем. На посторонних людей машины не реагируешь, не заслоняешься. Понятно?
— Да! Я все сделаю!
— Тогда иди.
Она вышла из машины, перешла рельсы и стала старательно выполнять «задание». Когда она осталась голой, то встала прямо. Руки, почему–то, держала по швам. Я не стал торопиться, полюбовался на голую девчонку на трамвайной остановке. И только через минуту, сказал: «Иди». Она подошла и открыла дверь.