Винсент ехал по дороге третьей категории. Обычная, стихийно накатанная колея с большим обилием колдобин и кочек.
Надо ли говорить, что Фарфетка никаких кочек не замечала и продолжала тащить телегу ровным, довольно резвым темпом. В результате Винсента постоянно подбрасывало вверх-вниз, словно мячик. Седалище любого другого человека могло понести серьезные увечья при таком способе перемещения. Но седалище Винса уже давно адаптировалось. Он ничего не замечал.
Да и как он мог? Ведь его разум лежал в лучшей гостинице ближайшего крупного города, обнимался с молоденькой барышней да потягивал вино из поместья Девенсон ува Ферпелис. Мысленно Винсент благополучно перепрыгнул как воплощение собственного плана, так и получение за него награды. Он уже её тратил.
Впрочем, понять его можно. Подобные дела он проделывал много-много раз, причем чаще все же удачно. Огрехи, конечно, случались, это да. Куда без них. Ведь ему помогал никто иной, как Эрл. Но сейчас Винсент был уверен в успехе как никогда. Ведь в этот раз даже разрыв не пришлось выдумывать.
Единственной сложностью оставалась татуировка мага на запястье. Точнее рисунок, изображавший татуировку мага. Вот уже пять кругов год, как некромантам вместо татуировок выписывали поощрение смертью. Да-да, именно поощрение. Каждый житель Магории верил, что, убивая некроманта, освобождает его разум от хватки Тьмы.
По мнению Винсента, так бред полный. Никакой хватки он не ощущал. Да и вообще сильно сомневался в существовании Тьмы или других богинь. То, что в мире существовали разрывы, еще ничего ему не доказывало.
Кстати, сам разрыв Винсент действительно собирался закрыть. Сразу после того, как селяне его увидят и оплатят процедуру. Винс не переживал, что разрыв завершится и оттуда кто-нибудь вылезет. Шансы на это были столь малы, что не требовали переживаний.
Широкая улыбка украшала мечтательное лицо прыгающего на козлах некроманта.
Доходное и к тому же крайне легкое дело. Что может быть лучше?
Телега завернула за поворот, и улыбка Винсента быстро угасла.
На самом входе в деревню стоял идол.
– Гниль и тлен! Нордины! Глупые! Тупые! Дикари! Нордины!
Идол-столб состоял из восьми небольших фигур. Каждая посвящалась одному из восьми богов, одного из восьми ярусов божественной иерархии.
– Нордины, могила их побери! – повторил Винс.
Только этого ему не хватало! Нордины. Слишком тупые и слишком упертые в своей тупости. И не гибкие. Вообще не гибкие. Никак не гибкие. Совершенно.
Убедить Нордина поменять что-либо в своем окружении – все равно что уговорить старое дерево перейти расти в другое место.
Подумать только, они не понимали, зачем платить патрульным магам за закрытие разрыва! Тупые, упертые… Нордины. Как можно считать, что если платишь ежемесячные подати, то платить магам уже не ненужно?
Дубины.
А эти их дома? В постройке применялось дерево, дерево и еще раз дерево. Даже цветом они были как старое дерево. Богатый дом отличался от бедного лишь размерами да обилием резьбы. По дереву, разумеется!
Винсенту довелось провести юность в одной из подобных построек. Не очень веселую юность, надо заметить… Возможно, поэтому он ненавидел такие дома всем сердцем.
Сейчас некроманта утешало то, что он находился в Игнарии, а не где-нибудь во Форстене, Скьолгудане или Мурихэме, где даже агрумены называли себя танами. И уж тем более не в Скёльдене, где Винс жил до бегства в Магорию.
Здешние нордины могли оказаться чуть более цивилизованными.
Возле первого же деревянного дома, за деревянным забором деревянного цвета, Винсент встретил возможность узнать дорогу. Мальчишку со свежим фингалом под глазом и лихой улыбкой. Именно такую улыбку можно увидеть на лицах, свободных от чрезмерного давления разума.
– Эй, ты, – на нординском окликнул Винс. – Где староста этой деревни?
– Не помню, мистер, – сказал мальчишка и протянул раскрытую ладошку.
Винс внимательно на неё посмотрел.
Знакомый жест. Универсальный. Его использовали самые отъявленные и ленивые пройдохи. Он и сам не единожды прибегал к подобному жесту.
Сопливый просил монет за информацию. По мнению Винсента, это равнялось безвозмездной подати. Никогда еще некромант не обременял себя безвозмездными податями и не собирался нарушать традиций.
Набрав побольше слюней, Винс плюнул в протянутую руку, но мальчишка успел отдернуть ее.
– Лопату тебе в сраку, мистер, а не старосту, – он показал неприличный жест и забежал во двор.
– Ах ты, тыква гнилая! – некромант аж задохнулся от возмущения. – Щас будешь себе двумя глазами дорогу подсвечивать!