- О, нет! - Вики замотала головой. - Сперва я ведь сама хотела пострелять, но потом передумала. К тому же я терпеть не могу пироги с дичью и мясной пудинг.
- Вики, вы так жестоки с нами! - возразил князь. - Променяли наше общество на поэта!
- Ничего, надеюсь, вы и без меня отлично проведете время, - хихикнула Вики.
Уолли с князем вышли на террасу, а Эрминтруда воспользовалась их отсутствием, чтобы напутствовать дочь. Ей и так уже казалось, что Вики уделяет Алану слишком много внимания.
- Смотри, как бы он ни вбил себе в голову чего-нибудь лишнего, сказала она. - Постарайся хотя бы не поощрять его ухаживания.
- Да, мамусик, ты права, - пропела голосом пай-девочки Вики. - Тем более, что я еще не решила, держать ли будущего мужа под каблуком или быть покорной и во всем уступать.
- Вики, ты просто невозможна! - вздохнула Мэри.
Вики скорчила шаловливую мордашку, сделала реверанс и выскочила из комнаты, хохоча во все горло.
- На вашем месте, тетушка Эрми, - сказала Мэри, - я бы отпустила ее в театр. Пусть поступает, как считает лучшим.
- Господи, что за ужасный вздор! - воскликнула Эрминтруда, меняясь в лице. - Ее покойный папочка перевернулся бы в могиле, услышав тебя... Его, правда, кремировали, но в противном случае он бы непременно перевернулся.
- Но с какой стати? - возмутилась Мэри. - Вы ведь и сами выступали на сцене.
- Да, милая, но Вики я на пушечный выстрел к сцене не пущу! Хотя артистические наклонности у девочки, конечно, есть, - со вздохом добавила Эрминтруда.
- Ну, а насчет Алана можете не волноваться, - заверила ее Мэри. - Я убеждена, что между ними не может быть ничего серьезного.
- Надеюсь, что ты права, хотя мне все равно неспокойно. Как будто у меня и так мало забот, а тут еще и эта вот свалилась...
Впрочем, забот у Эрминтруды прибавилось буквально пару минут спустя. Заметив накануне, что на обшлаге пиджака Уолли недостает пуговицы, она разыскала утром пиджак, принесла в мастерскую и, машинально сунув руку в карман, обнаружила там конверт, адресованный Уолли и надписанный неряшливым и безграмотным почерком. И вот сейчас Эрминтруда, не видевшая ничего зазорного в том, чтобы копаться в мужниной корреспонденции, вспомнила про письмо и вынула его из конверта, заметив вскользь, что только Уолли способен оставлять личные письма в пиджаках.
Мэри невнятно поддакнула, продолжая подсчитывать недельные расходы. Ее внимание привлекло судорожное восклицание.
- Мэри! О Господи, Боже мой! Боже, какой кошмар! За что мне такое?
Мэри быстро обернулась, распознав в голосе Эрминтруды трагические нотки, перемешанные с гневом.
- Что случилось? - испуганно спросила она.
- Вот, прочитай! - театрально произнесла Эрминтруда, величественно протягивая Мэри злополучное письмо.
Однако, стоило Мэри взять его, как она спохватилась.
- О, нет, что я делаю? Верни мне его, милочка! Тебе нельзя читать, ведь он, как-никак, твой кузен и опекун!
Мэри протянула ей письмо, но не удержалась от восклицания:
- Право, тетушка, не стоило вам его читать! Не знаю, в чем дело, но, быть может, вам лучше сделать вид, что вы ничего не знаете?
Щеки Эрминтруды залились румянцем.
- Что, притвориться? Сделать вид, что я не знаю, как мой муженек обрюхатил какую-то грязную девку? Нет, девочка моя, если ты считаешь, что я каменная, то ты глубоко заблуждаешься!
Мэри привыкла к сумасбродству Уолли, но слова Эрминтруды ее напугали.
- Тетушка, а вы не могли ошибиться?
- Ха! Вот, почитай сама!
- Но, тетя Эрми, ведь чужие письма читать нельзя!
- Да, можно только без конца тянуть из жены деньги, чтобы тратить их на всяких потаскух!
Вики, впорхнувшая как раз в эту минуту, с интересом спросила:
- О ком речь?
- О твоем драгоценном отчиме! - рявкнула Эрминтруда.
Глаза Вики расширились.
- Неужели? Вот молодчина! Надо же, а я-то думала, что его это больше уже не интересует!
- Вики, как ты можешь? - негодующе вскричала Мэри.
- А что тут такого? - Вики невинно захлопала пушистыми ресницами. Мамочка, а каким образом ты его разоблачила? Теперь Уолли, должно быть, предстал перед тобой в новом свете?
Мэри решила на время позабыть о приличиях и прочитать злосчастное письмо. Подписано оно было неким Перси Бейкером, братом угодившей в беду девицы. Мэри прежде не сталкивалась с подобными посланиями, но, будучи не только образованной, но и достаточно смышленой, она сразу поняла, что речь идет о шантаже. Несмотря на неграмотность, угрозы выглядели вполне впечатляющими, а заканчивалось письмо обещанием автора нагрянуть в Пейлингс, если Уолли немедленно не ответит. Длительный опыт общения с Уолли позволил Мэри предположить, что, спрятав письмо в карман, беспечный Уолли тут же позабыл о нем. Она подняла голову.
- Письмо написано в начале недели. Сегодня суббота. Он ведь и вправду может нагрянуть.
Вики взяла у нее письмо.
- Не будь собакой на сене, Мэри - дай и другим почитать. Ой, я никогда не встречала живую девушку по имени Глэдис!
- Это уже чересчур! - заговорила Эрминтруда, нервно теребя подол платья. - Это переходит всякие границы! Бог свидетель - я не ханжа, но когда от твоего собственного мужа
косяком беременеют местные девчонки... Случись это в Лондоне, я бы и словом не обмолвилась; все мужчины - распутники, это мы и сами знаем, но там, по крайней мере, все было бы шито-крыто. Но здесь! Развести уйму развратных шмокодявок буквально у меня под носом... Как мне теперь людям в глаза смотреть?
- О, мамочка, ты у меня такая тонкая и современная! - вскричала Вики. - Какая-нибудь консервативная дамочка и бровью бы не повела, ведь в прежние времена у всех сквайров были десятки ублюдков.
- Не смей произносить это ужасное слово! - потребовала Эрминтруда. Сказала бы хоть "незаконнорожденных детей"! Не говоря уж о том, что Уолли вовсе не сквайр и никогда им не был.
- Может быть, все не так страшно, - робко вставила Мэри, возвращая Эрминтруде письмо. - То есть, дядюшка, конечно, знаком с этой Глэдис, но, возможно, вовсе не он... причина ее беременности. Судя по всему, девушка довольно распутная. Нельзя ведь предположить, что она влюбилась в дядюшку, верно? Очевидно, она считает его человеком состоятельным, а ее братец пытается выудить у него деньги. По-моему, тетя Эрми, вам не из-за чего так расстраиваться. От правды не убежишь, а дядюшка - вы это давно знали всегда был охоч до женских юбок.
- Да, но до такого еще никогда не доходило, - ответила Эрминтруда. Все остальное я терпела, но с этим мириться не желаю. Неужели ты не понимаешь, как он меня оскорбил? Для других я по-прежнему молода и красива, а вот собственный супруг меня старухой делает! Ну нет, это ему даром не сойдет! Да еще и посмел связаться с какой-то дрянной девчонкой из Фриттона! В довершение неприятностей.
- Мамулечка, - увещевающе произнесла Вики, - ты такая замечательная и редкая женщина, что бедный Уолли просто сбит с толку. Не привык он к такой жизни. Вообще-то говоря, все это ужасно печально, совсем как из какого-нибудь русского романа. Я бы ничуть не удивилась, узнав, что ты тоже из той уникальной плеяды женщин, которых всю жизнь не понимали и недооценивали.
Мэри эта напыщенная речь показалась насквозь фальшивой, а вот на Эрминтруду, напротив, оказала самое благотворное действие; опозоренной неверным супругом женщине было приятно сознавать себя сродни Анне Карениной. Расчувствовавшись, она даже призналась, что и впрямь ощущает в себе необычайную глубину.
- Да, мамулик, ты совершенно права! - льстивым голосом воскликнула Вики. - В этом смысле ты напоминаешь мне загадочное горное озеро - ты такая же глубокая и непостижимая.
Сравнение с загадочным озером, похоже, польстило Эрминтруде, но вместе с тем было очевидно, что история с Уолли здорово выбила ее из колеи. На ее щеках играл неестественный румянец, а глаза лихорадочно блестели. Не ускользнула от внимания Мэри и несвойственная Эрминтруде внезапность, с которой та вдруг, оборвав разговор на предыдущую тему, заговорила о предстоящем званом ужине.