– Конечно, мам.
– Ты его домой приведешь – позвони, скажи, как он?
– Хорошо.
– Ну всё, спасибо, солнышко, созвонимся.
Оля убрала телефон и с тоской посмотрела в окно. Интуиция подсказывала, что покидать «крепость» еще рано, но и маму она подвести не могла.
Собрав учебники в сумку, и волю в кулак, Оля двинулась к выходу. Школьный двор был пуст. Оля быстро пересекла его, осмотрелась. Петровская шайка стояла на противоположной стороне улицы, у магазина. Они о чём-то увлеченно болтали, весело смеясь, и Олиного появления не увидели.
Недолго думая, Оля быстро зашагала прочь от школы, очень надеясь, что так и останется незамеченной. Но надеждам не суждено было сбыться: спустя всего пару секунд, она услышала позади писклявый Светкин голос:
– Вон она! Уходит тварь! За ней давай, быстро!
Не оглядываясь и не останавливаясь ни на секунду, Оля мгновенно перешла не бег. Но от природы неуклюжая и совсем не спортивная девочка не имела ни единого шанса. Первой её догнала Ленка Петрова. Она сильно толкнула Олю в спину, и та едва успела выставить вперед руки, чтобы не упасть лицом в размокшую после дождя глину.
Петрова присела рядом и до того, как Оля начала подниматься, схватила её сзади за шею, как котёнка за шкирку:
– Ты, сука, ещё и бегать меня заставила?!!
– Пусти, – заплакала Оля.
– Заткнись, тварь! – зашипела Ленка и сжала пальцы ещё сильнее.
Петрова осмотрелась. Место тихое – обычный дворик при стареньком четырёхэтажном доме, детские качели, ржавые турникеты. Взрослых не видно, только молодая мамашка с годовалым карапузом на качелях. Но, завидев агрессивно настроенных подростков, она быстро-быстро засобиралась домой. Ещё трое пацанов из их же школы сидели на лавочке у подъезда, но этих можно было не опасаться. Даже хорошо, что они здесь – у шоу будут зрители!
Вслед за Ленкой к месту жертвоприношения подоспели и её подруги. Задохлик Светка прибыла последней, но, как «потерпевшая» сторона, первой начала нападать на Олю.
– Ну что, тварь, добегалась?! Иди сюда, учить тебя буду!
Петрова, наконец, отпустила Олю и та смогла подняться на ноги. Маленькая, тщедушная Светка по сравнению с рослой Олей казалась мелкой собачонкой. Сходство усиливал ещё и визгливый Светкин голосок. Слон и Моська. Хотя нет. В той басне слону было всё равно. А вот Оле… Оле было больно, обидно и страшно. Она боялась и мелкой Моськи, и всей их собачьей стаи.
– Девочки, перестаньте. Я же ничего вам не сделала, – всхлипнула Оля.
– Ты мне шмотки попортила, гадина! И не извинилась даже! – затявкала Светка.
– Я извинилась! Ну, хочешь, еще раз извинюсь?
– А просто извинений мало, – чеканя слова, произнесла Ленка. – На колени вставай!
Оля посмотрела на Петрову исподлобья. Она боялась Ленку, но что-то в ней щелкнуло и на смену страху подоспело упрямство.
– Чё смотришь, тварь! На колени, я сказала! Ноги Светику целуй и моли, чтоб простила!
Ленкины прихвостни защёлкали телефонами, включая видеокамеры. Мальчишки на лавочке уже давно достали мобильники и с любопытством наблюдали за происходящим.
Оля опустила голову, внутри у неё всё сжалось, но она уже приняла решение.
– Нет, – тихо сказала она.
– Что? Что ты там промяукала?
– Нет, – сдерживая дрожь, повторила Оля, – На колени я не встану.
Ленка растерянно моргнула. Она не ожидала отпора и была уверена в том, что загнанная в угол мышь послушно исполнит все требования, после чего они отпустят ее под громкое улюлюканье и аплодисменты зрителей. Теперь же эта тварь вынуждала пойти на более жёсткие меры, ведь отступить уже нельзя. Стая ждала от Ленки действий, зрители ждали шоу.
И все же Петровой не хотелось доводить дело до рукоприкладства. Она понимала, что это уже уголовщина и наказание за неё посерьезнее, чем лишение карманных денег на неделю.
Ленка стояла, скрестив руки на груди, ощущая свое могущество, власть, значимость. В этот момент она была императором, этаким божком, вершащим судьбы земных … тварей.
– Валите её в грязь, – наконец вынесла она приговор, – Глаз за глаз, а шмотка за шмотку!
Светка первая вцепилась в несчастную Олю, подтягивая её к огромной радужной луже. Вся свора присоединилась к ней. Оля упиралась, как могла. Она не собиралась сдаваться, несмотря на то, что поражение было очевидно. Её русая, ещё совсем недавно аккуратная коса растрепалась, и мокрые от пота и слёз пряди облепили раскрасневшееся лицо. Она больше не просила о пощаде, а стиснув зубы, отбивалась, вырывалась из рук озверевших одноклассниц. Но куда ей было тягаться сразу с тремя! Чавкающая, вонючая лужа была уже совсем рядом.