Наверное, такое происходило у них после каждой съемки. Я взял деньги. И спросила
— А где расписаться?
Демин с Самсоновым переглянулись, после чего Самсонов сказал со смешком:
— Я все-таки не ошибся, когда брал тебя на роль «придурка».
Это было обидно, но обижаться не на кого — сам нарвался. Светлана еще раз незаметно положила ладонь на мое колено. К счастью, вернулся Загорский. Причитающиеся деньги он взял со стола небрежным жестом человека, привыкшего легко их получать и так же легко тратить. Демин уже выскочил из комнаты, Самсонов отвернулся к окну и потягивал из высокого стакана пиво.
— Что вы видели в Москве, Женя? — спросил у меня Загорский.
Он опустился на стул и закинул ногу на ногу.
.— Практически ничего. На Красной площади был, на Тверской улице.
Загорский почти незаметно, одними глазами, улыбнулся, но в его едва угадываемой улыбке не было ничего обидного. В этом и заключается, наверное, отличие аристократов от плебеев. Аристократы не способны обидеть.
— Это не та Москва, Женя. Настоящая Москва глубже, тоньше, духовнее. Вы видите фасад, а я покажу вам этот город изнутри.
— Как Гиляровский да? — проявил познания я.
Загорский кивнул:
— Да. Но только Гиляровский показывал Москву с грязью.
— Он показывал ее такую, какая она есть — подал голос Самсонов.
— Грязь находишь там, где ее ищешь.
— Не тебе судить, — с неожиданной бесцеремонностью бросил Самсонов.
Я взглянул на Загорского. Он сохранил на лице выражение невозмутимости, но мне показалось, что я заметил досаду.
Светлана поднялась из-за стола.
— Вы возвращаетесь в город? — спросил я.
— Да. Могу и тебя подбросить.
— Ты пьяна, — сразу вмешался Самсонов. — Так что едешь до первого инспектора.
— Неужели вы не вызволите меня, если я попадусь?
— И не подумаю. Посмотришь, каково оно там.
— «Там» — это где?
— В. камере, милая.
Я подумал, что нам и вправду не следовало бы рисковать. Но Светлана решила иначе.
— Так ты едешь?
И чтобы не услышать вопроса: «Ты боишься?» — я поднялся и мужественно пошел следом за ней. Шел и спиной чувствовал насмешливый самсоновский взгляд.
Мы прошли через комнату, в которой спал Кожемякин. Он лежал на диване, одна рука его свесилась до пола. И опять мне в глаза бросилась татуировка: «СЛОН». Наверное, так его называли в детстве.
— Если боишься, можешь не ехать со мной, — великодушно предложила Светлана.
— Если хочешь, я могу сесть за руль, — так же великодушно ответил я.
Она заглянула мне в глаза, улыбнулась и потрепала меня по щеке. У нее была теплая и ласковая ладонь.
— Хорошо, что ты у нас появился.
— Неужели? — изобразил я удивление.
— Да.
Ее ответ прозвучал совершенно серьезно. Наверное, ей было очень неуютно в этой компании.
Выехали на шоссе, Светлана разогнала машину. Судя по всему, «гаишников» сегодня она не боялась. Вела машину совершенно свободно, и только то, как внимательно она смотрела на дорогу, выдавало ее напряжение.
— Послушайте, я хотел у вас спросить…
— Давай на «ты», а?
— Хорошо.
— Так что за вопрос у тебя?
— «СЛОН» — это что такое? Я у Алексея видел татуировку.
— «Смерть легавым от ножа». Сокращенно, по первым буквам.
Светлана увидела мое недоумение и пояснила:
— Он ведь в тюрьме сидел. Ты разве не знал?
— Н-нет.
Для меня это действительно было полной неожиданностью. Ведь телевидение — это искусство! А искусство и тюрьма никак не стыковались в своем сознании.
— Ты поосторожнее с ним, — сказала Светлана. — Он со странностями. И иногда становится совершенно невменяемым.
Глава 6
Нас ни разу не остановили, и мы добрались без приключений. Но только когда Светлана заглушила двигатель, Я обнаружил, что мы находимся у ее дома.
— Зайдешь? — спросила она.
И мне опять представился ее следующий вопрос: «Или боишься?» Я вышел из машины, и мы поднялись в уже знакомую мне квартиру.
— А ты молодец, — сказала Светлана.
— Ты о чем?
— О сегодняшней съемке. Напрасно Самсонов тебе претензии предъявлял. Все у тебя получилось чудесно.
— Он всегда такой?
— Кто? — спросила Светлана.
Но по ее глазам я видел, что все она прекрасно поняла, и поэтому не стал ничего уточнять.
— Он такой, какой есть, — все-таки ответила Светлана после паузы.
— С людьми не очень-то церемонится. Мы для него — никто, да?
— Ну что ты. Он за нас горой.
Я даже засмеялся. Но Светлана была совершенно со мной не согласна.
— Однажды Кожемякин натворил дел. Его хотели посадить, и бумага соответствующая из милиции пришла. Алекперов сказал, что Кожемякина надо выгнать.
— Алекперов — это кто?
— Президент нашей телекомпании. Он сказал, что будет следствие, потом суд, так что от Кожемякина надо избавиться как можно быстрее. А Самсонов отказался наотрез. Объявил, что сам уйдет, если Кожемякина уволят.
— Знал, что ему ничего не будет.
— Кому не будет?
— Самсонову. Телезвезду как-никак не выгонят. — Светлана невесело улыбнулась:
— Это ведь не сейчас произошло, а много раньше. Самсонова еще никто не знал, Он только-только получил программу, причем на его место хотели поставить другого, и все решилось в самый последний момент. Он тогда был еще никем, и он очень рисковал.
— А смысл? — спросил я. — Кожемякин действительно был невиновен?
— В том-то и дело, что виновен.
— Почему же Самсонов его защищал?
— Он всех своих защищает. Всякий, кто попадает к Самсонову в команду, может быть спокоен. Он нам всем как отец, — засмеялась Светлана. — Где-то накажет, а где-то конфетой угостит.
У нее сейчас были очень озорные глаза. И сама, она была какая-то заводная. Мне стало вдруг наплевать на то, что Самсонов говорил о ней. Я подошел к Светлане сзади и обнял ее. У нее были два пути: либо вывернуться и выказать свое неудовольствие, либо сделать вид, что ничего особенного не происходит. Она выбрала последнее. И тем самым развязала мне руки.
Я отнес ее в спальню. Она ничего не говорила и только льнула ко мне. У Светланы было такое умиротворенное лицо, словно она готовилась ко сну. Она была тиха и ласкова, так что рядом с ней я чувствовал себя настоящим мужчиной. Мы не разговаривали, заменяя слова поцелуями, и миловались весь вечер, пока совершенно не обессилели. Когда на город опустилась ночь, я провалился в бездну сна. Я не помнил, что именно мне снилось, но это, безусловно, было что-то хорошее, потому что утром, едва проснувшись, я почувствовал себя счастливым. А это случалось не так уж часто. Я повернул голову и увидел Светлану. Она спала рядом со мной, мой локоть касался ее груди. Я стал поглаживать нежную кожу, и Светлана пробудилась. Она не открыла глаза, а только улыбнулась, давая понять, что помнит о моем присутствии.
Она была так же нежна и податлива, как и накануне.
— Послушай, — сказал я. — Самсонов на тебя злится, да?
Она открыла наконец глаза.
— Почему ты так решил?
— Он так нехорошо о тебе отозвался.
— Когда?
— В первый день, когда я только у вас появился.
— Это ты не у нас появился. Это ты у меня появился, — улыбнулась Светлана и погладила мой живот. — Иди сюда и не думай о глупостях.
,Я действительно очень скоро обо всем забыл. У Светланы был просто дар какой-то. Многие женщины могут отвлечь от забот. Но у нее это получалось изумительно.
Глава 7
Съемку сюжета с неисправным агрегатом для расфасовки мороженого перенесли на неделю. Самсонов лично заявился на осмотр места предстоящих событий: ему продемонстрировали работу агрегата, и он остался недоволен.
— Не годится, Илья! — сказал Самсонов желчным голосом человека, который уже забыл, когда в последний раз хоть чему-нибудь радовался. — Ну, струя мороженого. Ну, бьет со страшной силой. И это все?