Сержант бодро углубился в темноту леса. Шел он, не включая фонаря, дорога хожена-перехожена десятки раз. Что именно пошло не так, объяснить толком Климов не смог бы никогда. Но чутье ясно говорило — вокруг стало очень опасно. Нащупав рукоять ножа, он двинулся вперед, на сердце образовалась вязкая хмарь. Пришлось включить фонарь. Но это мало помогло, сержант потерял тропу. Стараясь не волноваться «Все в порядке, сейчас найду тропу и двину дальше» — повторял он сам себе. Опасность не успеть к сроку с возвращением в часть грозила серьезными проблемами и никак не входила в планы военнослужащего. Он начал постепенный обход пятачка по периметру, но ничего похожего на тропу не обнаружил. Напряжение нарастало. Все труднее становилось сдерживать волнение и Климов потихоньку начал паниковать. В его сознание начала закрадываться чудовищная мысль, что случилось какая-то серьезная пакость и он точно не успеет в часть. Взяв себя в руки и чуть успокоившись, сержант решил вернуться к дому Насти.
Спустя десять минут он все также бродил среди деревьев, в безуспешных попытках выйти на тропу, дорогу, к домам или просто разглядеть вдали электрический свет. В душе воцарилась пустота, в которую стремительно вливалась черная-черная паника. Продолжая уже бесцельно бродить по лесу, Климов шарил лучом фонаря по стволам и кустам, выискивая уже почти без надежды намеки на человеческое присутствие.
Осветив блеснувшую в темноте черную шкуру животного, он на секунду даже обрадовался тому, что появилось нечто новое в бесконечной монотонности леса. Животное повернулось и спокойно поднялось на задние лапы, свет слепил его, и зверь недовольно зарычал. На его рев откликнулись еще несколько. Мазнув лучом слева направо, сержант увидел еще пять или шесть таких же чудовищ направлявшихся в его сторону. В ноздри ударило звериным запахом, незнакомым и оттого четко воспринятым мозгом Сергея.
Вот теперь паника захлестнула его с головой. Громко заорав, он кинулся прочь от черных зверей. Бежал долго, уже совершенно не разбирая дороги. Ветки хлестали по лицу, казалось, его пытаются остановить чьи-то злые руки. Стремительный бег прервал самый прозаический овраг, в который Климов и свалился, перевернувшись несколько раз и основательно приложившись плечом о ствол дерева в финале. Какое-то время он просто неподвижно лежал, приходя в себя. Потом попробовал двигать руками, ногами, головой и облегченно вздохнул, сразу же скривившись от боли в ребрах.
«Неужели сломал? Черт, вот невезуха! А что это были за зверюги? Я таких никогда не видел. Чем-то похожи на медведей, но не медведи — это точно» — размышляя примерно в таком духе, сержант подняться и отряхнулся. Во время падения фонарь выпал из рук и теперь сиротливо светил в стороне, так что вторым делом парень добрался до него.
Два дня Климов плутал по бесконечному и удивительному лесу в поисках людей. Он четко осознал, что попал в неведомый край. В голове зародилось две версии произошедшего: он переместился либо в далекое прошлое Земли, либо в параллельный мир. Вот из этого он и исходил в своих размышлениях на тему как быть и что делать. Ничего лучше поисков людей пока не придумывалось. Автономное существование в лесу Климов, как юноша здравомыслящий, попросту не рассматривал. То, что люди здесь присутствовали, сержант вычислил по нескольким встреченным зарубкам на стволах лесных гигантов, сделанных на уровне среднего роста. Вечером второго дня он обнаружил удобное для стоянки место со старым костровищем и подобием навеса из веток. В золе нашлась оплавленный кусочек свинца, а рядом среди костей какого-то животного ржавый наконечник стрелы.
К утру третьего дня окончательно отчаялся. Ночь прошла исключительно отвратительно, одежда не спасала от холода и сырости. Спать у костра оказалось совсем не романтично — пока один бок «обугливался», другой замерзал. Еще и битое плечо мозжило, мешая не то что спать, а лежать на правом боку вообще. Одежда и волосы основательно прокоптились. В добавок ко всему, Климов ощутил упадок сил: Настины пирожки закончились в первый день, сало во второй. Ягоды не насыщали, а лишь обманывали живот. С учетом постоянного движения по бурелому, питание оказалось явно недостаточным. Сержант удивился: вроде всегда числил себя в молодых и здоровых, а тут стоило пережить пару дней в сухомятку на скудном питании, как организм взбунтовался. Ни в учебке, ни тем более в части ему не приходилось по-настоящему голодать …
Сильнее голода его мучил только холод, но зато с самого первого дня. Точнее ночи. Днем-то как раз в лесу устанавливался приемлемый баланс между жарким ветерком и прохладной тенью. Ночью начинался кошмар — прохлада заставляла прятаться вездесущих, но к слову немногочисленных, летающих кровопийц. С болот или с реки, неясно откуда натягивало влаги, и с полночи прохлада сменялась влажной дубариловкой.