Айзек Азимов
Такая работа
На протяжении всего ужина я отмечал, что Джордж выглядит как преуспевающий человек, и в итоге решил, что признаки более чем несомненны.
Рукава пиджака были не столь мятыми, как обычно, галстук завязан гораздо аккуратнее, щеки наполнились здоровым румянцем. Не было необходимости и далее определять отдельные изменения, которые создавали впечатление в целом.
Не было в мире силы, способной заставить Джорджа выглядеть не похожим на бродягу, но сегодня каким-то образом в этом тунеядце замерцала тусклая, но отчетливая искра жизни.
— Джордж, — сказал я, — вы, случайно, не совершили какой-нибудь отчаянный или необдуманный поступок, например устроились на работу?
Он поморщился и быстро отхлебнул вина.
— Ваша мать никогда вам не говорила, — произнес он высокомерным тоном, — что существуют темы, которые нельзя затрагивать в разговоре с воспитанными людьми? Как это вы сказали — ра… ра…
— Работа, — подсказал я.
— Я могу легко произнести это слово, — перебил он меня несколько раздраженно. — Просто я — достаточно приличный человек, чтобы произносить это слово по отношению к себе.
— Тогда скажите, Джордж, как объяснить ваш совершенно необъяснимый вид не разорившегося вчистую человека?
— А, понимаю. На вас произвел впечатление мой беззаботный вид и невиданная щедрость. Честно говоря, я вложил в одно дело небольшой капитал и получил неплохой доход.
— До такой степени неплохой, что вы взяли чек, который, рано или поздно, передадут для оплаты мне?
— С другой стороны, — сказал Джордж, — если говорить о работе, я вспоминаю те дни, когда один мой друг до смерти хотел устроиться на работу, готов был отдать что угодно, лишь бы ее получить, а потом не смог ее сохранить.
— Джордж, я спрашиваю, вы настолько щедры, что берете чек…
— Почему вы так настойчиво перебиваете меня пустыми разговорами, когда я пытаюсь рассказать вам историю Вяйнямейнена Глица?
Джордж знал, как сбить меня с мысли.
— Вяйнямейнена! — воскликнул я. — Что это за имя — Вяйнямейнен? Да вы ни малейшего понятия не имеете, кто такой Вяйнямейнен!
— Конечно имею. Я только что сказал вам. Он был моим другом. Вяйнямейнен Глиц. Все звали его Ван.
— Но это просто смешно. Нет ни одного человека вне Финляндии, которого могли бы звать Вяйнямейнен. Вяйнямейнен — герой финских мифов, музыкант, волшебник, полубог…
— А мой Вяйнямейнен — достаточно скромен, довольно привлекателен, по мнению некоторых молодых дам, и на редкость богат. На самом деле он был Вяйнямейненом Глицем Третьим.
— Имеете в виду, его отец и дед…
— Да, я так предполагаю. Возможно, в его крови есть примесь крови чокто. Лично я считаю, что «Вяйнямейнен» — это слово из языка чокто и означает оно «храбрый воин». Кстати, о финнах: может быть, закончим обсуждать обычное имя чокто или чикасо и вы позволите мне продолжить рассказ?
Я только пожал плечами.
Вижу ваше нетерпение, сказал Джордж, поэтому позволь пуститься в повествование без дальнейших отвлекающих разговоров.
Я достаточно хорошо знал отца Вана (его звали Вяйнямейнен Глиц-младший) и с удовольствием наблюдал, как взрослеет Ван. Он получил хорошее воспитание, как любой молодой человек, родившийся в зажиточной семье, потому что его отец, владевший всеми газетными киосками в Пентагоне, естественно, был мультимиллионером.
Ван был смелым юношей, потому что я никогда не забуду его разочарование в связи с тем, что война во Вьетнаме закончилась прежде, чем он достиг призывного возраста. С каким рвением он искал возможность вступить в Национальную гвардию!
Но и этого не произошло. Ему пришлось служить своей стране, инспектируя различные зоны отдыха нашей великой страны, и, иногда возвращаясь в город, он говорил: «Джордж, никогда не думал, что ничего не делать — такой тяжкий труд. Как приятно вернуться сюда, чтобы поужинать с тобой!»
Все в его жизни было прекрасно, потому что он становился ведущим в стране экспертом по пляжам, ночным клубам, театрам и другим весьма важным коммерческим предприятиям, пока он не повстречался с Дульсинеей Гринвич. И не надо открывать рот от изумления, старина. Она сказала, что ее отец как-то прочел книгу под названием «Дон Кихот», но я решил, что она все придумала, потому что ты знаешь и я знаю, что ни один здравомыслящий человек не стал бы писать книгу с таким дурацким названием. Ее невозможно было бы продать.
Ван явился ко мне в чрезвычайно возбужденном состоянии.