– Почему?
– Понимаете, там есть свои трудности. В ряде случаев, если выясняется, что пара приходит в суд только за разводом, а не из желания определиться на жительство, суд штата волевым распоряжением может аннулировать развод. Я думал, что она не захочет рисковать. Я предложил ей поехать в Мехико, где мы и могли бы получить развод через двадцать четыре часа. Но ей это предложение не понравилось.
– Почему же?
– Я и сам не совсем понял. Мексиканский развод так же хорош, как и любой другой. Но люди несведущие ошибочно считают, что мексиканские разводы не легальны или, во всяком случае, легко аннулируются. Так или иначе, она была против, поэтому я, естественно, предложил Неваду. Вам знакомы законы Невады о разводе?
– Нет, – сказал Карелла.
– Так вот, они требуют проживания в штате, по крайней мере, в течение шести недель и таких оснований для развода, как прелюбодеяние, импотенция, уход из семьи, отказ в материальной поддержке, физическая жестокость, психическая жестокость, алкоголизм... Я бы мог продолжить перечень. Но вы уже и так имеете представление.
– А на каких основаниях она возбуждала дело о разводе?
– Психическая жестокость.
– Не прелюбодеяние?
– Нет, – Патерсон замялся. – Зачем ей ехать в Рено, если требовать развода на основании факта прелюбодеяния? Я хотел сказать... Во всяком случае... – он опять нерешительно замолчал. – Действительно не знаю, имею ли я право обсуждать с вами эти вопросы?.. Видите ли, я предложил, чтобы они оба, муж и она, сходили на прием к консультанту по семейным делам, но ее это, видимо, совсем не интересовало.
– Ей нужен был развод.
– Она решительно была настроена на развод. – Патерсон погладил место над губой, где были усы, и, казалось, решал, следует ему или нет рассказывать все, что знает. В конце концов, вздохнув, пояснил: – Видите ли, здесь был замешан другой мужчина.
– В этом нет сомнения, мистер Патерсон, – подтвердил Хейз. – Ведь их нашли вместе, мертвыми.
Патерсон пристально посмотрел на Хейза, а затем тоном, которым обычно разговаривал в суде, произнес:
– Факт, что их нашли мертвыми вместе, еще не означает, что они планировали совместное будущее. Мистер Барлоу... Я полагаю, его так звали?
– Верно. Мистер Барлоу.
– Он мог и не быть тем человеком, за которого она намеревалась выйти замуж.
– Мать Ирэн считает, что именно за него.
– Ну, может быть, вы располагаете информацией, которой у меня нет.
– Ирэн никогда не называла вам имени этого человека?
– Нет. Она просто заявила, что влюблена и хотела бы развестись как можно быстрее, чтобы выйти замуж за другого.
– Она высказалась вполне определенно?
– Да. – Патерсон заговорил не как судья в зале заседаний, а доверительно, как дружелюбный сельский адвокат, отправляющий правосудие в бедном трактире. – По опыту знаю, что многие женщины, кстати, и мужчины тоже, которые замышляют развод, не всегда точно знают, зачем он им нужен. Полагаю, Ирэн Тейер, может быть, только думала, что влюблена в этого Барлоу и использовала это как повод сбежать от человека, жизнь с которым ей была невыносима.
– Она действительно сказала, что жизнь ее невыносима? – спросил Хейз.
– Да, она объяснила, что жизнь с Майклом Тейером для нее мука.
– Почему?
– Она не говорила об этом.
– А как мистер Тейер реагировал на развод? – поинтересовался Хейз.
– Я не обсуждал с ним этот вопрос.
– Почему же?
– Миссис Тейер предпочитала уладить все сама.
– Она объяснила почему?
– Она так хотела и все. Собственно говоря, она собиралась официально поставить его в известность после оглашения, когда доберется до Невады и начнет судебный процесс.
– Почему она хотела, чтобы все было именно так?
– Ну, видите ли, в этом нет ничего необычного. – Он пожал плечами. – Просто она хотела дождаться следующего месяца. А что касается факта существования другого мужчины. Вряд ли...
– Когда именно в следующем месяце? – перебил Хейз.
– В какой-то день в конце, – Патерсон очень старался держать ладони сжатыми на коленях, но не выдержал. Пальцы опять потянулись наверх, к губе, погладили голое место. Рассердившись на себя, он немедленно засунул руки в карманы.
– Но она совершенно определенно собиралась в Рено в следующем месяце. Верно? – уточнил Карелла.
– Да, – подтвердил Патерсон и, помолчав, добавил, как будто вспомнив что-то: – Я встречался с ней несколько раз, давал ей хорошие советы. Не думаю, что кто-нибудь теперь заплатит мне за работу.
– А разве в завещании не сказано о выплате долгов и о расходах на похороны? – напомнил Карелла.
– Ах, да, конечно, – оживился Патерсон. – Конечно, я мог бы, наверное, послать счет мистеру Тейеру, но... – глаза его стали грустными. – Наверное, не очень-то прилично. Моральный аспект, знаете ли. А вы как думаете?
– О чем это вы, мистер Патерсон?
– Ну как же! Я ведь все-таки его адвокат тоже.
Он, может быть, не поймет, почему я утаил от него информацию о предстоящем разводе? Ему будет неприятно. – Он замялся. – Но я же столько сделал! Может быть, мне все-таки предъявить этот счет? А?
– Ну это вам решать, мистер Патерсон. – Карелла задумался и через минуту спросил: – Не могли бы вы все-таки вспомнить поточнее, когда именно она планировала уйти от него?
– Не помню, – рассеянно проронил Патерсон. – Если бы я был уверен, что мистер Тейер не расстроится, я бы, конечно, предъявил этот счет. Обязательно бы предъявил. В конце концов, у меня полно расходов, а я действительно очень много уделял ей времени.
– Очень вас прошу, вспомните, мистер Патерсон.
– Что именно?
– Когда она намеревалась уехать в Рено?
– Ах, это! Я точно знаю. Пятнадцатого или девятнадцатого, что-то в этом роде.
– Вы говорите пятнадцатого?
– Очень может быть. А что пятнадцатое – это вторник? Помнится, она говорила, что во вторник.
Карелла вынул из бумажника маленький целлулоидный календарь.
– Нет, – уточнил он, – пятнадцатое – понедельник.
– Видите ли, что-то там было связано с концом недели. Не помню точно, что именно. Но она определенно говорила о вторнике. Это я наверняка помню. Может быть, вторник – это двадцатое?
– Нет, двадцатое – суббота. А может быть, она имела в виду вторник – шестнадцатое?
– Вполне возможно.
– Может быть, на это были какие-то причины. А не ждала она от вас каких-либо бумаг или чего-то еще?
– Нет, ее юрист в Рено должен был заняться всеми этими делами.
– Значит, это была ее идея уехать шестнадцатого?
– Несомненно. Видите ли, местные адвокаты обычно не принимают дела к производству, если вы не проживаете в этом штате.
– Ну и что?
– Мне пришлось провести большую работу, хотя я и не готовил никаких юридических документов.
– Что вы имели в виду, мистер Патерсон, когда говорили о чем-то, что нужно было делать в конце недели? – поинтересовался Хейз.
– Да, она говорила, что должна ждать до понедельника.
– Мне казалось, вы говорили о вторнике?
– Да, она собиралась уехать во вторник, но ей, очевидно, что-то нужно было сделать в понедельник до отъезда. Простите, точно я не могу ничего сказать. Она ведь это упомянула вскользь, как-то неопределенно, как бы мысли вслух. Но я абсолютно уверен, что уехать она собиралась во вторник, шестнадцатого. И естественно, я был в ее распоряжении. Ухлопали уйму времени.
– Мистер Патерсон, – вышел из себя Карелла. – Вам незачем нас в этом убеждать.
– Что? – не понял Патерсон.
– Да что вы много потрудились.
Патерсон медленно провел рукой над верхней губой, уверенный в том, что никто на свете не осмелился бы говорить с ним подобным тоном, будь у него усы.
– Я никого и не пытаюсь убеждать, – произнес он, стараясь не подавать вида, что разозлился. – Я действительно много сделал, и я все-таки предъявлю этот счет. – Он яростно кивнул в знак согласия с самим собой. – Не думаю, что это должно расстроить мистера Тейера. Во всяком случае, уже все газеты оповестили о неверности его жены.