А она в телефон:
— Вы все услышали? Вы все поняли?
А из телефона, который на громкой, с непередаваемым донецко-макеевским акцентом:
— Йез, май коммандер!
И тут же из ниссана вышли трое. И, паркуясь, я успел внимательно осмотреть девственно-пустой салон японца.
Запарковался. Двери свои открыл — а чувствую, что внутри бурлит, бьется, мается и не отпускает. Прямо сил никаких, не то что выйти из машины, просто оторваться от руля. А пассажирка из салона выпорхнула, и на шею одному из них, и, кажется, плачет — с фига ли? Ведь нормально же доехали, еще и с каким ветерком.
Тут другой из троицы, тоже толстый, кажется, толще меня, только низкий и квадратный, как-то вдруг пафосно и очень всерьез мне:
— Огромное спасибо! Вы не поверите, наблюдать за работой профессионала само по себе удовольствие, но наблюдать за филигранной работой на грани возможности… Когда профессионал формирует возможность самой своей деятельностью — это высший пилотаж! Мое почтение и бесконечное уважение! Спасибо!
— Да не за что, не перехвалите, мы же договорились! А уговор дороже денег, как известно.
— Да, вот ваши деньги! Тут чуть больше, не столько, сколько надо бы, но чем могу.
— Эй, — чуть не кричу, — а свои деньги из моего салона вы забрать не хотите? Все разбежались, все разнюнились и рассиропились, а то, что барышнины клунки остались, под пассажирскую сидушку наполовину засунутые — так и надо? Смотрите, я деньги получил, значит, что, могу спокойно ехать?
Не, «громом пораженные», это сильней, чем «утро стрелецкой казни», плюс немая сцена из «Ревизора». Как они сначала застыли, потом как они дернулись, как они те пакеты, которые пассажирка нервно ногами пинала, а ополченец берцами топтал, извлекали бережно из-под сидушки и разглаживали!
Я любовался и в голос ржал, и вот в эту-то минуту и понял, что все, что закончилось, что отпускает. Что я приехал, и этой поездке конец.
На этот раз всё…
Потом я встретил их, пассажиров той поездочки, каждого.
Первым — которого в багажнике вез. Встретил в Москве, на площадке досмотра при входе в некое общественное здание, то ли торговый, то ли развлекательный центр. Я только вышел из метро, где меня тоже проверяли и ничего не звенело (ну, кроме предъявленного к досмотру), а тут — на тебе! Уже в пятый раз я проходил через рамку металлодетектора и ума не мог приложить, чему же там звенеть, когда прибыл вызванный еще после второго прохода командир, капитан Росгвардии. И вместо того, чтобы организовывать личный досмотр в присутствии двух понятых, кинулся мне на шею. И вместо магазина отправились мы в их кубрик.
Оказалось, что я тогда «только-только успел», потому что «еще пять минут, и от потери крови». Оказалось, что «а если бы остался там, то ногу бы не сберегли», но главные запасы крови были в Донецке, поэтому он уже на следующий день оказался там, и один из докторов НИИ травмы буквально из ничего, из осколков от обломков, собрал ему новые кости. И теперь разве что на погоду колено плохо гнется, а в остальном…
Оказалось, что ему ногу раздробило еще на старом блокпосту, а потому бой за новый, только строящийся блокпост — как в тумане, но вот лицо мое, когда я багажник закрывал, — да!
И я напомнил про гранату. И под радостный хохот мне было вручено то самое кольцо — «только на третий день с пальца сняли, вообще думали, что срезать придется», — которое я после той поездочки тоже дней пять искал по всему салону. А в придачу к кольцу — раскладной нож, вроде как обычный перочинник, со стилизацией под Китай или зэковскую работу. Только лезвие у «раскладушки» из очень хорошей стали. И «колечко» как стопор, мешающий дешевому китайскому механизму самораскрываться.
Я это кольцо при первой же возможности отдал пулеметчику Пятому, уже через Муху. У них своя иерархия, и Пятый теперь в немаленьких должностях, но под командованием Мухи. Пятый, как говорят, сделал из колечка медальон, который на цепочке носит. Вспоминает часто и само кольцо, историю с ним, и ту РГДшку, которую замотал изолентой. А потом — уже зимой четырнадцатого-пятнадцатого — она пошла в «стаканную растяжку» на задних подступах к располаге и спасла жизнь и Пятого, и всех его бойцов. Забрав в закрытом помещении жизни ДРГ врага.
Следующей встретил я сакартвело. И было это в Крыму, году, кажется, в восемнадцатом. Мы с женой отдыхали, отпуск у нас был. И поехали на модный тогда пляж севастопольский, на «Омегу». И именно там к нам подошла супружеская пара — та самая пассажирка и ее муж. Нет, не тот, которому тогда на шею бросилась, много моложе, и ее моложе, и спортивнее.