Обиделась. Надулась, как ячмень под глазом на ветреную погоду, но поехала. Видно, своих денег нету, но до такой степени нету, чтобы за слово по двести гривень платить? Или деваться совсем некуда, вот и с таким грязным делом, как чужие деньги возить, связалась?
А кто я такой, чтобы чужую жизнь судить? Она честно выполняет свои обещания, вот и ты будь до предела честен и скрупулезен! Да и что греха таить, из четырех поездок одна у меня выпадает на «сакартвело», а это чаще, чем у других перевозчиков. Везет, или это они меня ценят и любят? А не в гробу ли окажемся с такой любовью?..
Впрочем, в одном деле нам уже повезло, мы уже на стороне ДНР, из сети укропских блокпостов выскочили. Не все знают окрестности пионерлагерей вокруг Брусино, вот и я не знал бы, если бы в далекой юности здесь не пионервожатил…
Сбросил скорость до семидесяти, открыл окно, закуриваю. Смотрю в зеркало заднего вида — в глазах вопрос. Ладно, я не гордый, более того, мы ведь специально не оговаривали про «курить в машине», должен дать не только себе минутку поблажки, но и болтушке выговориться:
— Хотите закурить? Угостить сигаретой? Что-то спросить хотите? Где-то километров пять проблем не предвидится, можно.
— А почему вы тех людей не подобрали? — а сама тонкие длинные ароматизированные вытащила и на ходу прикурить пытается, но машину подбрасывает, и руки у нее явно сами зажигалку держать научены меньше, чем у мужчин прикуривать.
— Давайте сделаем так. Я сейчас остановлюсь, а вы аккуратно пересядете вперед. Тут и пепельница ближе, и в форточку курить можно, и пакеты ваши у вас под ногами разместить много удобнее, идет?
— Почему не взял? Сколько их было? Четверо. У каждого по два предмета багажа. Нас в машине двое, мест максимум пять — кого-то одного не взять? Кого? Не было там здорового мощного и нестарого, чтобы оставить его посреди дороги. Дальше. Вот представьте себе, что я бы взял двоих, бабульку и молоденькую девицу. Даже не говоря про оставшихся старика и зрелую матрону с излишним весом, отпустили бы? Сколько багажа они бы в машину пытались загрузить? Думаете, четыре предмета, двоих? Если они идут вместе, то уезжающие пытались бы забить всю машину своим барахлом, чтобы оставшимся идти налегке, так?
Докурила. Окурок затушила и в пепельницу, не за окно — хорошо.
— А я вас обещал доставить максимально быстро и с минимальными задержками. А каждый предмет багажа — это отдельный досмотр на блокпосту. И если еще багаж есть, а хозяина его нету… Размеры задержек представили? А теперь представьте, что вдруг мы попадем под обстрел. И уходить нужно будет вот так…
И раскачал маятник змейки от правой обочины до левой. На скорости около семидесяти оно от обстрела и не спасет, но для пассажирки, вперед пересевшей, а на ремень безопасности снова плюнувшей (а я специально напоминать не стал, ибо задолбало их сакартвельское наплевательское бездумие), стало неожиданным шоком стремление верха и низа, а также права и лева поменяться местами… Да, как и предполагал, расперлась руками и ногами «за всюду», выпучила глаза и задавила дыхание в горле застрявшим всхлипом. А я не преминул:
— Ай-яй-яй, ну нельзя же быть такой невнимательной, снова не пристегнулись! И впредь не забывайте, что пристегиваться нужно раньше и обязательней, чем дышать! — и уже в прямолинейном движении резкое торможение с семидесяти до двадцати, и вся дорогая косметика с тщательно выстроенного макияжем лица качественно отпечаталась на лобовом стекле.
Ну, ничего не скажу, оторвался. За все те случаи, когда разное их сакартвело меня строило, спорило и вообще всячески раздражало, оторвался. Хотя вроде бы этой и не за что пока, ну не виновата она, что в сакартвело отбирают таких вот не очень умных куриц, но…
И пока она, отлипнув от стекла, обламывая заманикюренные ногти, трясущимися руками пристегивалась, я, разгоняясь до восьмидесяти, уточнил:
— Так, значит, вы не против, если я кого-нибудь подвезу, кому-нибудь помогу? Конечно, если это не помешает исполнению нашей основной цели, «максимально быстро и с минимальными задержками»?
— Нет. Вы знаете, я, наверное, теперь уже вообще не смогу быть против чего-то.
Интересно, «теперь» — это про войну, то есть вообще, или конкретно про меня, про мои хулиганства в этой поездке?
— Ну, как скажете! А теперь… а теперь выходим на уровень, где раньше был блокпост ополчения. Прошу полного внимания, молчания и подчинения!