Наиболее часто избираемый союзниками вид оружия — меч. В сочетании со щитом, предполагает ближний бой на максимально короткой дистанции. Примечание – у меня опыт владения мечом не сформирован.
Рекомендовано избрать оружие, компенсирующее несбалансированность общего выбора и дающее возможность боя на средней дистанции, с меньшим риском для жизни.
…
— А что там за штука, босс? — максимально вежливо спросил я кастеляна, хотя на меня напирали другие новобранцы. Они давили, морально и физически, но поддаться общей истерии… Это не мой путь. Выживает тот, кто думает.
— Где? — он добродушно ухмыльнулся и посмотрел через плечо, на стойку — А, это? Алебарды, копья. Вот! Знаешь, вот это хорошая штука, пацан.
Он всучил мне хреновину на длинном, как у копья, древке. Что-то вроде комбинации — сверху примитивное копьё, чуть ниже молоток, с одного из концов которого был чуть загнутый и заострённый клюв-крюк. Наконечник как у ледоруба, которым, согласно легенде, убили Льва Троцкого.
— Долгий молот-клевец, — он всучил оружие его мне и громко, перекрикивая толпу, сказал. — Хорошая штука. Ну, для тех, кто владеет. Если не подохнешь, с тебя бутылка вина, приятель. Следующий!!!
Меня оттеснили, я прижал к груди потрёпанное оружие, потому что помнил про слова о наказаниях за кражу или утерю личного оружия.
На улице мы спешно строились, одновременно облачаясь в неподходящие по размеру доспехи.
— Поживее, ленивые ублюдки! — орал Грейден, уже стоявший на плацу. Его фигура, освещенная факелами, казалась зловещей тенью.
Я, с некоторым трудом пристроил на голове тяжёлый шлем, внутри которого было что-то вроде поравнявшейся тухлыми носками шапочки. Эдакий подшлемник, который сбился в один вонючий блин. Я его расправил и преодолев брезгливость, устроил на своей голове, нацепил шлем. Подобрал валявшуюся под ногами верёвочку, неумело повязал вместо удерживающего ремешка.
С доспехом было сложнее. Он должен был бы регулироваться многочисленными ремешками, половина которых рассохлась от времени и плохого обращения, и даже когда я их подтянул, тяжёлый неудобный доспех был коротковат и болтался на боках.
Так, с моей недоалебардой и стоял. Рядом пыхтел Мейнард, его доспех был безнадёжно мал, а вот Эрик как-то ввинтился в свой панцирь словно краб-отшельник и меланхолично ощупывал лук.
— Выстроиться! — пророкотал Грейден. — Быстрее! Слушай мою команду! Вы направляетесь на защиту стратегически важного перевала! И если у кого-то есть вопросы или сомнения, ему дадут плетей в качестве ответа! Вперёд!
Мой мозг, ещё не до конца проснувшийся, пытался обработать информацию.
«Нас, на защиту какого-то перевала? Без подготовки?».
Грейден что-то ещё орал, но поскольку мне удалось встать не в первом ряду, я пропускал эти вопли мимо ушей.
Из всех этих криков и ругани я понял только, что мы сейчас же выдвигаемся по адресу «хрен знает куда» и что нам приданы три каких-то ветерана и один капрал, то есть наш дорогой Грейден с нами на суперважное задание не идёт.
Этот факт я зафиксировал и держал в голове, пока нас построили в колонну по четыре и среди ночи выгнали из крепости, в которой по такому случаю отперли ворота.
Мы шли. Натуральный такой марш. А у меня вообще-то и так всё тело болело после вчерашней нагрузки. Очень скоро я забыл про вчерашнюю боль, потому что все мышцы начали болеть с новой силой и эти новые ощущения перекрыли вчерашние.
Часть ночи, все утро, и вот уже солнце поднялось высоко, обжигая спины. Марш был не особенно быстрым, но всё равно безжалостным, безостановочным.
Наш вновь приданный командир капрал Зайхрайс, который был где-то впереди, не зная усталости, гнал нас вперед, словно мы были не людьми, а вьючными животными.
Ветераны, сравнительно молодые, злые и не выспавшиеся, поддерживали его, покрикивали на нас, а мы, выстроенное в колонну стадо новобранцев, молчали и шли вперёд.
— В замок нас хотя бы на фургоне везли, — ворчал Мейнард, и он был прав.
К полудню мы сошли с широкой дороги, пересекли небольшой ручей и только тогда был сделан короткий привал. Народ побежал в кустики, а я стал умываться в ледяных водах ручья, став повыше по течению. Ветераны, перехватив арбалеты, присматривали за нами, чтобы мы не разбежались, потому что в нашу дисциплину верили слабо.
Через несколько минут они гортанными криками и руганью согнали отряд обратно и марш продолжился, мы попёрли по узким горным тропам, постепенно поднимаясь все выше.
С каждым шагом воздух становился прохладнее, а пейзажи — все более величественными и суровыми.