Горы Кайенна были одновременно прекрасны и смертоносны. Острые пики, покрытые вечными снегами, уходили в голубую бездну неба. Глубокие ущелья, поросшие тёмными, колючими лесами, казались бездонными пропастями. Чистейшие ручьи текли с горных склонов, сливаясь в чистые, непокорные реки.
Минуты складывались в часы. Уверен, я никогда бы не выдержал такую дорогу и в таком диком темпе в одиночку. Но видя, что остальные покорно идут, я тоже шёл. Долбанный стадный инстинкт! Сквозь пот, заливающий мои глаза, сквозь тремор рук, держащих чёртов клевец и тяжеленный щит, сквозь боль в суставах, сквозь голод и жажду я осознавал, что живые человеческие инстинкты, во мне очень даже работают.
Это надо довести себя до края и прыгнуть за этот край. Я там, где осознание, что голод, отчаянье, физические нагрузки и боль заставляют забыть про здравый смысл и идти вперёд. Несмотря ни на что.
Наконец, после миллиона шагов и тысячу лет страданий, мы дошли до «того самого» перевала.
— Красота, мать его, — пробормотал я, опёршись на своё оружие как на посох. — Вот только любоваться ею как-то не тянет, когда понимаешь, что ты здесь не на пикнике, а на бойне. И пейзаж этот, скорее всего, станет моим последним видом.
Перевал представлял собой довольно широкое место, по меньшей мере в полкилометра шириной, справа и слева плавно и неравномерно поднимались горы. На склонах кое-где росли сосны, где по одной, а где, сбиваясь в небольшие лесочки. А вокруг нас только трава и камни, пересечённые сетью козьих троп. Место удручающе ровное, не спрятаться.
Перед нами открывалась соседняя долина. Вид, конечно, красивый, но обстоятельства для любования явно не подходящие.
Рядом тяжело дышал Эрик. Наша сотня новобранцев расползлась по неровной местности и приходили в себя. Ветераны выглядели на удивление бодрыми, посматривали за нами, но арбалетов не доставали. Понятно, что тут нам бежать некуда.
Они переговаривались и из обрывков разговора я услышал, что в замок пришла информация от магической разведки. Перевал захочет захватить и взять под контроль ватага орков, около полусотни, нанятые соседним герцогством.
Мой внутренний геймер постоянно анализировал ситуацию.
Статистика: мы — рота новобранцев.
Обучение: один день.
Оружие: деревянные копья, плохие мечи.
Противник: Орки. Наёмники. Статус наёмников предполагает опыт и профессиональный уровень подготовки.
Местность: открытая, нападение будет ожидаемым для обоих сторон.
Прогнозируемый результат: проигрыш в битве нашей стороны, потери 100% личного состава. Это не битва, это мясорубка. Мы — малоценный расходный материал.
Рекомендуемая стратегия: избежать основного сражения.
…
Нам троим удалось стать чуть в стороне от остальных. Мрачный Мейнард выпросил у одного из ветеранов точильный камень и пытался наточить свой меч.
— Эрик, а ты чего за лук схватился? — спросил я англичанина.
— Потому что в школе пару лет ходил в секцию по стрельбе из лука, хотя и не достиг особенных успехов… Понятно что он спортивный был, но с какого конца держаться, представляю. Да и потом, лучник держится чуть в стороне от основной резни. Не важно. Давайте поговорим о чём-то более насущном. Какие мысли, парни, по нашей ситуации? — негромко спросил Эрик.
— Никогда такого не было и вот опять… Я говорю о том, что мы не готовы к сражению, — покачал головой я. — Всего день тренировок, да и тот сделал нам только хуже. Многие наши сослуживцы не знают, с какой стороны держать меч. Нас тут просто убьют.
Я ткнул пальцем в какого-то бродягу, который ковырял своим мечом камни в земле. Выражение лица как у древнего человека с «палкой-копалкой».
— Но ведь у командования есть план, стратегия, — неуверенно сказал немец.
— Считаю, что надо сбежать, — тихо сказал я.
— Совсем? И куда бежать?
— Хотя бы дезертировать, избежать основной бойни.
— Дисциплина — основа армии, — сдвинул брови Мейнард. — Немцы не бегут.
— Расскажу кому другому, — поддел его я. — Такие слова как «Сталинград», «оборона Москвы», «Курская битва» тебе о чём-то говорят?
— Да тихо вы, — шикнул на нас Эрик. — Тоже мне, нашли время исторические счёты сводить. Короче, ты, русский, за побег?
— Может быть не полное дезертирство, но «да».
— Трус, — сверкнул глазами немец.
— То есть ты, Мейнард, против? Твоё мнение?
— Дадим бой!
— Очень мужественно, — ухмыльнулся Эрик. — Но… Знаете у нашей британской аристократии есть принципы.