Промозглая сырость заброшенного караульного помещения, нависавшего над пропастью, казалось, въедалась в самые кости.
Ветер, гулявший по пустым бойницам, завывал тоскливую песню, аккомпанируя тихому потрескиванию огня в наспех сложенном очаге.
Утром мы сидели на грубо сколоченных, но на удивление устойчивых стульях, найденных в одной из заваленных хламом комнат. Перед нами, на шатком столе дымились три кружки с чем-то, что местный торговец именовал «горным чаем» — терпким, горьковатым отваром из каких-то сушеных трав. Единственным утешением был вид, открывавшийся из узкого, хитро замаскированного окна: мост, уходящий в туманную даль, и река Йорат, серебрящейся змеей извивавшаяся далеко внизу. С моста нас, благодаря хитрой задумке древних строителей, видно не было. Никакой магии, просто угол наклона такой, что снизу мы казались частью скалы, а окна — просто рисунком этих скал.
— Вот опять, — Мейнард с досадой отхлебнул из кружки и поморщился. — Только-только на руднике более-менее быт наладили, баню почти достроили, как нате вам — новое место, новые заботы. Снова казарму утепляй, часовых расставляй, думай, чем эту ораву кормить. Как бродяги, ей-богу.
Эрик, кутаясь в свою видавшую виды куртку, смерил немца подозрительным взглядом.
— Ты что, Мейнард, осесть тут решил, в этом гостеприимном мире Гинн? Уже и баньку тебе подавай, и перину пуховую? Не слишком ли ты обживаешься, а?
Немец нахмурился, его широкое, обветренное лицо стало ещё суровее.
— Не в том дело, Эрик. Просто это… трудно. Каждый раз, как в первый раз. Организовывать быт целой роты — это тебе не шутки. Спальные места, питание, караулы, не говоря уже об обороне. Это отнимает силы, которые можно было бы потратить на что-то более… полезное. Например, на поиск пути домой.
Я кивнул, понимающе глядя на Мейнарда.
— Он прав, Эрик. Мы могли бы ничего не делать для быта. Помнишь, я уже рассуждал про римские легионы? Они ведь не ленились. После каждого перехода, они разбивали укрепленный лагерь. Валы, рвы, частоколы — всё по науке. Тратили на это кучу времени и сил, но это себя окупало. Внезапное нападение им было не страшно. Безопасность — превыше всего. А мы тут, по сути, тем же занимаемся, только в куда более паршивых условиях и с гораздо меньшими ресурсами.
Мейнард оживился. Тема римской военной машины была ему близка.
— Именно! Дисциплина и организация — вот что делало их непобедимыми. Каждый знал свое место, свою задачу. А у нас что? Кучка оборванцев, которых приходится постоянно пинать и заставлять хоть что-то делать. Хотя, надо отдать должное, после истории с гномами они стали немного… сознательнее.
Эрик хмыкнул, его тонкие губы скривились в привычной саркастической усмешке.
— Сами мы сейчас как в декорациях к фильму про Римскую империю. Только всё настоящее, включая холод, голод и вероятность получить топором по башке.
Он вздохнул, и в его глазах на мгновение мелькнула неприкрытая тоска.
— Ладно, хватит философствовать. Зима на носу. Хотелось бы её пережить в относительном тепле и спокойствии. А там, глядишь, и подвернётся какой-нибудь шанс выбраться из этой дыры. Пошли заниматься ротой и делать важные сержантские лица.
Мы молча допили свой «чай».
Перспектива долгой, холодной зимы в этой древней, продуваемой всеми ветрами крепости оптимизма не добавляла. Но Эрик был прав — сидеть сложа руки было нельзя.
Следующие дни превратились в череду нескончаемых дел. Мейнард с головой ушёл в ремонт древних скорпионов. Он наладил ворота, перекрывающие мост, но теперь это его не радовало.
Часами он пропадал в заброшенном караульном помещении, ковыряясь в проржавевших механизмах, что-то измеряя, чертя на кусках пергамента и бормоча себе под нос непонятные технические термины. Его энтузиазм был заразителен, и даже я, далекий от механики, с интересом наблюдал за его работой.
Я же, при помощи Йоргена и нескольких толковых солдат, занялся приведением в порядок оборонительных сооружений. У моста была и решётка, которую мы привели в чувства.
Ворота на мост, благодаря стараниям нашего Мейнарда и капрала-кузнеца, вскоре закрывались плотно, с успокаивающим скрежетом металла.
Внешние ворота крепости также были укреплены и снабжены дополнительными засовами. Параллельно я проводил ревизию внутренних помещений, относящихся к нашей зоне ответственности. В ходе этих поисков, в одной из самых дальних и заброшенных частей крепости, примыкающей к скальному массиву, мы наткнулись на заваленный камнями проход. После нескольких часов упорной работы солдаты расчистили его, и перед нами открылся узкий, уходящий вглубь скалы туннель. Судя по всему, это был аварийный выход, предназначенный для эвакуации населения на случай осады. Туннель спускался полого вниз и вёл прямиком на тракт, в паре километров ниже, причём выход был замаскирован.