Он сделал эффектную паузу, обводя нас взглядом.
— Однако сейчас в горах началось активное таяние снегов. Все дороги, если их можно так назвать, превращаются в непролазные болота. Реки выходят из берегов. Наступает то, что у вас на родине, Ростик, кажется, называют «распутицей». А в распутицу, джентльмены, никто не воюет. По крайней мере, большие армии точно сидят по своим лагерям и ждут, пока земля подсохнет.
— А как же воля командора? — подал голос капрал Увалень, наш «специалист» по простым вопросам. — Он же, наверное, горит желанием немедля раздавить этих зазнавшихся соседей кованым сапогом Ордена?
Эрик криво усмехнулся:
— Капралу Увальню легко хотеть, сидя в тёплой казарме. Но даже всемогущий командор Ордена не может приказать грязи высохнуть, а рекам — вернуться в свои русла. Так что у нас есть время. Несколько недель, может, даже месяц. Нужно использовать его с умом.
И мы использовали.
Пока большие шишки в штабах двигали флажки на картах и писали грозные приказы, мы, трое землян, переодевшись в простую гражданскую одежду, чтобы не привлекать лишнего внимания, колесили по окрестным землям. Весна вступала в свои права.
Склоны гор, еще недавно покрытые снегом, сейчас пестрели яркой зеленью молодой травы и первыми цветами. Воздух был свежим, пахнущим талой водой, прелой листвой и дымком из крестьянских труб. Ручьи весело журчали, сливаясь в бурные потоки, а солнце, всё чаще проглядывавшее сквозь тучи, приятно грело. Пейзажи напоминали мне Швейцарию (которую, впрочем, я видел только на картинках), такие же величественные горы, изумрудные долины, чистые озера, только без банков на каждом углу и назойливых туристов.
Мы объезжали поля, осматривали дороги, прикидывали возможные места будущих сражений. Информация, которую собирал Эрик, была бесценна. Тем временем в Плееву и другие ближайшие города стягивались войска Ордена со всех концов их обширных владений. Город превратился в огромный военный лагерь, где смешались говоры разных провинций, бряцание оружия и ржание тысяч коней.
В одном из небольших торговых посёлков, притулившемся у перекрестка двух пыльных дорог, мы забрели в местный кабак, чтобы перекусить и пропустить по кружке эля.
За стойкой суетился молодой, словоохотливый трактирщик по имени Мартин. Эрик, с его талантом располагать к себе людей (или, скорее, развязывать им языки), быстро нашёл с ним общий язык. Пара кружек крепкого местного пива, несколько удачных шуток, и Мартин, раскрасневшись и оживившись, уже рассказывал нам свою историю. Оказалось, что он не всегда был хозяином этой скромной харчевни. Раньше он держал трактир в столице одного из герцогств Альянса Солнечный Чектори, но был вынужден бежать из-за каких-то долговых проблем или неудачного романа, тут его рассказ становился ещё более туманным. Видимо его улыбка растопила не то сердце, что надо и поймали его в спальне, где его быть не должно было.
Эрик, осторожно направляя разговор, выудил из него массу полезных сведений. Мартин, ностальгируя по «старым добрым временам» и явно желая похвастаться своей осведомлённостью, подробно описал военную мощь Альянса.
Их главная сила — тяжёлая, прекрасно обученная и дисциплинированная пехота, способная выдержать любой удар, и многочисленные отряды конных рыцарей, закованных в дорогую броню. Эрик слушал внимательно, время от времени делая какие-то пометки в своем неизменном блокноте. Я заметил, как он незаметно подливал Мартину пива, и как тот, все больше хмелея, становился все более откровенным, но промолчал. Методы Эрика не всегда были безупречны с точки зрения морали, но они давали результат.
Вернувшись в свой форт, мы расстелили на столе в нашей маленькой штабной комнатушке новенькую, подробную карту региона, которую Эрик где-то раздобыл. Отметили на ней все крупные поля и долины, подходящие для сражения двух больших армий. По нашим прикидкам, и Орден, и Альянс могли выставить примерно по тридцать пять-сорок тысяч человек — огромная цифра по меркам этого мира и этой эпохи. Изучив карту, мы пришли к неутешительному выводу: единственное место, где могли сойтись такие силы — это обширная равнина у небольшой деревушки Хайбарг, поля, которые год от года засевают рожью.
Других подходящих участков на многие километры вокруг просто не было.