На следующий день мы втроём отправились на приём к полковнику Курцу. Его штаб в Плееве гудел, как разгневанный улей. Адъютанты носились туда-сюда с бумагами, офицеры громко спорили над картами, а сам полковник выглядел измученным и раздражённым. Несмотря на занятость, он принял нас почти сразу.
— А, это вы, герои Ущелья Двойной Луны, — он устало потер лоб. — Рад вас видеть, хотя повод для встречи не самый приятный. Боюсь, мне придется вас немного… подвинуть.
Мы переглянулись.
— В каком смысле, господин полковник? — осторожно спросил Эрик. Мы-то шли к нему со своим разговором, но он начал говорить раньше.
— В прямом, — вздохнул Курц. — Ко мне прибывает маркиз Эре Кайтаманн со своей свитой. Человек он, мягко говоря, непростой — мстительный, злопамятный и крайне обидчивый. А свободных помещений в Плееве, подходящих для его титулованной задницы, не осталось. Все что можно и нельзя уже занято войсками. Ваш форт в ущелье — единственное более-менее приличное место, куда я могу его и его прихвостней, то бишь, подразделение, запихнуть, чтобы он не мозолил мне глаза. Так что, уважаемые старшины, прошу прощения, но вам придется освободить форт.
Прежде чем кто-либо из нас успел что-то возразить, я шагнул вперёд.
— Мы понимаем, господин полковник. Приказ есть приказ. Но, раз уж так вышло, не могли бы вы перебросить нашу роту… скажем, в деревеньку Хайбарг? Она, насколько я знаю, находится на стратегически важном направлении, и лишний гарнизон там не помешает.
Курц удивлённо поднял бровь, но спорить не стал. Ему, очевидно, было глубоко наплевать, куда денется наша рота, лишь бы освободить место для капризного маркиза.
— Хайбарг? Ну, Хайбарг так Хайбарг. Мне, по большому счёту, всё равно. Главное, чтобы вы съехали из форта до завтрашнего полудня.
Он быстро набросал приказ, поставил свою размашистую подпись и печать.
— Вот, держите. И удачи вам, куда бы вы не пошли и в какой заднице не оказались.
Утром следующего дня наша рота покидала ставший уже почти родным форт.
Мы не стали дожидаться прибытия маркиза и его свиты.
Солдаты, узнав, что их выселяют ради какого-то напыщенного аристократа, которого они в глаза не видели, но уже заочно невзлюбили, действовали с особым энтузиазмом. Мы собрали всё: не только оружие, боеприпасы и продовольствие, но и тюфяки, одеяла, котлы, сковородки, даже наспех сколоченные лавки и столы. Каждый солдат тащил на себе столько, сколько мог унести, нагрузившись, как вьючный мул или турист-экстремал, отправившийся в месячный поход.
Наш караван из трёх телег, гружёных доверху, и сотни пеших солдат, обвешанных поклажей, медленно двинулся в сторону Хайбарга. Переход занял почти весь день. Шли мы медленно, сказывался тяжёлый груз, но к вечеру, когда солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая небо в багровые тона, мы наконец добрались до места.
Хайбарг оказался типичной для этих мест деревушкой: несколько десятков приземистых, крытых соломой или дранкой домов, разбросанных по склонам холма, церковь с покосившейся колокольней, да пара колодцев. Мы отыскали старейшину — крепкого, седовласого мужика с обветренным лицом и цепким, мудрым взглядом.
— А, вояки, — он усмехнулся, разглядывая нас. — Это в связи с войной вас к нам, значит? Ну, располагайтесь. Война — дело привычное. Я и сам когда-то лямку тянул, один из тех немногих дураков, кто до увольнения в запас по старости дожил.
Он оказался ветераном, бывшим пехотинцем Ордена, на удивление сговорчивым и отнесся к нам с пониманием, почти по-отечески. Договорился с одним из местных фермеров, чтобы тот пустил нас в свою пустующую конюшню — большое, но порядком запущенное строение на окраине деревни.
Глава 23
Разная причина, одно направление
Следующее утро началось с привычной для нашей роты работы — обустройства на новом месте. Но на этот раз Мейнард и Эрик поставили задачу не просто сделать конюшню пригодной для жилья, а превратить её в незаметный, но хорошо укреплённый опорный пункт.
— Внешне ничего не должно измениться, — инструктировал Мейнард солдат. — Чтобы никакая вражеская разведка, даже магическая, не заподозрила, что здесь прячется целая рота. Все должно выглядеть так, будто конюшня по-прежнему пустует.
Работа закипела. Мы оборудовали спальные места на просторном чердаке, под самой крышей, стараясь не нарушать ее внешний вид. Кухню и туалеты пришлось делать очень компактными, маскируя их под груды старого сена или хозяйственной утвари. Мейнард лично руководил укреплением окон — изнутри были установлены прочные деревянные решетки, невидимые с улицы. Двери и ворота были усилены металлическими полосами, а в стенах проделаны узкие, замаскированные бойницы. Конюшня на глазах превращалась в настоящий маленький форт.