Орки же, по словам беженцев, действовали совершенно иначе.
Они были дикими и неорганизованными поодиночке, но в больших количествах, под предводительством хитрых и жестоких вождей, превращались в грозную силу. Они быстро учились на своих ошибках, меняли тактику, использовали местность, устраивали засады, нападали внезапно и быстро отступали, не давая гномам опомниться.
И что самое неприятное, они не брезговали использовать трофейное гномье оружие и доспехи, которые были на порядок лучше их собственных грубых поделок. Гномы же, в свою очередь, с презрением относились ко всему орочьему, считая ниже своего достоинства даже прикасаться к их оружию.
«Гордость — это, конечно, хорошо, — размышлял я, — но когда она мешает выживанию, это уже глупость, причем смертельно опасная».
Я всё реже представлял себе домен Пинаэрри, который я никогда не видел и знал только по названию. Где-то там, далеко, меня ждала другая жизнь — спокойная, мирная, посвящённая обустройству и созиданию. Я представлял себе небольшой, но крепкий замок, плодородные поля, послушных крестьян… Эта картина манила, обещала покой и стабильность, которых мне так не хватало.
С другой стороны, ну какой из меня нахрен землевладелец и феодал?
Зерно сомнения, посеянное хитрым Воррином ещё в доме клана Железного Молота, начало давать всходы. Что важнее, мой личный покой и благополучие или судьба целого народа, который оказал мне такую честь и назвал своим другом? Знак «Гве-дхай-бригитт» на моём предплечье и наплечнике доспеха словно становился тяжелее с каждым днём, напоминая об ответственности, которую я, возможно, невольно взял на себя.
Путь до Узина занял почти шестеро суток, и каждый из этих дней был как две капли воды похож на предыдущий: монотонное покачивание в седле, пыль дорог, въедающаяся в каждую складку одежды и скрипящая на зубах, да разговоры гномов, которые я теперь, к своему несказанному удивлению и некоторой внутренней тревоге, понимал всё лучше.
Гром и Варранга тоже притомились, хотя и держались молодцами. Сам же я чувствовал себя выжатым. Мой «простой контракт на охрану» явно затягивался, превращаясь в нечто более сложное и, чего уж там, более интересное.
Узин встретил нас не хлебом-солью, а густой, почти осязаемой волной суеты, шума и какого-то давящего, гнетущего предчувствия.
Вольный город, то есть поселение, купившее себе свободу от хозяина земель и теперь имеющее статус «самоуправления», располагался в предгорьях.
Отсюда уже рукой было подать до Туманных гор Оша, чьи мрачные, подёрнутые сизой дымкой вершины маячили на горизонте, словно молчаливые стражи неизбежной беды.
Город был наполовину человеческий, наполовину гномий, он сочетал в себе грубоватую основательность гномьих построек, словно вырастающих прямо из скальной породы, с более хаотичной и цветастой архитектурой людских кварталов. Это смешение культур витало в воздухе, ощущалось в гомоне толпы, где резкие, гортанные выкрики на гномьем то и дело переплетались с более певучей, но не менее громкой человеческой речью, в запахах еды, доносящихся с многочисленных лотков. Тут тебе и аромат жареного мяса по-гномьи, сдобренного какими-то острыми травами, и сладковатый дух человеческих лепёшек с мёдом.
Но война, эта ненасытная тварь, уже успела наложить на Узин свою липкую лапу.
Город кишел вооруженными до зубов людьми и гномами. По улицам, спотыкаясь от усталости, брели колонны новобранцев, одетых кто во что горазд, сжимая в руках новенькие и не лучшего качества копья или грубоватые топоры.
Из госпиталей, больше похожих на наспех сколоченные сараи, доносились стоны раненых.
А у самых городских стен, под открытым небом, ютясь в грязи и отчаянии, разбили свои жалкие лагеря беженцы, женщины с пустыми глазами, прижимающие к себе перепуганных, плачущих детей, старики, чьи лица были похожи на высохшую, потрескавшуюся землю, да немногочисленные мужчины, чудом уцелевшие в орочьей мясорубке, но потерявшие всё, кроме жизни и ненависти.
«Добро пожаловать в Узин, город контрастов, — хмыкнул я про себя, оглядывая эту пёструю, но мрачную картину. — С одной стороны — витрина героизма и стойкости, с другой — изнанка войны во всей её неприглядной красе. Аттракцион » Почувствуй себя на краю пропасти ' — билеты уже в продаже, скидок нет'.
Я заметил, как гномы из моего сопровождения, включая Воррина, сразу как-то подобрались, их лица стали ещё серьёзнее, а взгляды — острее и настороженнее.