И, о чудо, камень поддался! Сначала пошли трещины, потом отвалился один кусок, другой… И вот, в стене образовался тёмный, узкий проём, из которого пахнуло влагой и… свежестью? Да, едва уловимый, но определенно более свежий воздух, чем тот, которым мы дышали в этом зале смерти.
Воррин выхватил из-за пояса боевой рог и трижды протрубил в него. Пронзительный, резкий звук пронёсся над полем боя, перекрывая даже рёв орков. Сигнал на отход.
Король Хальдор, находившийся в другой части зала, также услышал его.
Я видел, как он яростно обернулся, его лицо стремительно побагровело. Кто-то посмел командовать отходом без его высочайшего разрешения! Но Воррин, не обращая на это внимания, трубил снова и снова. И первые гномьи круги щитов, те, что были поближе и ещё сохранили какую-то организацию, дёрнулись и начали отступать к нам, к спасительному проёму.
Теперь в их действиях появилась логика. Они отходили, прикрывая друг друга, оттаскивая раненых. Даже нескольких уцелевших наёмников-людей, которые в панике метались по залу, подхватили и потащили за собой. Группа самых отчаянных гномов образовала живой щит у входа на лестницу, сдерживая натиск орков.
Мы с Воррином и остатками его клана были последними, кто прикрывал отход.
— Король! — крикнул я Воррину, указывая на приближающуюся группу гвардейцев, которые буквально несли на руках своего правителя.
Только теперь я увидел, почему Хальдор перестал сопротивляться отступлению. Его мягкий медный доспех был помят в нескольких местах, а из-под него, в районе груди и плеча, сочилась тёмная кровь. Он был ранен, хотя и продолжал сжимать в руке свой топор, скорее по привычке, чем для боя. Лицо его было бледным, на лбу выступила испарина.
— Наверх! Быстро! — скомандовал Воррин, и мы, последние защитники, шагнули в спасительную темноту лестничного колодца, оставив позади ревущих от ярости орков.
Лестница действительно была винтовой, широкой и крутой. Ступени, выдолбленные в камне, были стёрты и скользки от сырости. Мы двигались наверх, а за нами пыталась достать и убить толпа орков. За нашими спинами тяжело тащили раненых, кто-то спотыкался на окровавленном полу, слышалась отборная гномья ругань, а мы били, держали удар и снова били. Мой клевец был весь в крови. Сколько времени это продолжалось, я не знаю. Минуты казались часами.
«И что нас ждёт наверху? — стучало в висках. — Из-за отсутствия разведки никто не имеет ни малейшего понятия, что там, на поверхности. Может, там уже поджидает вторая половина орочьей армии. Или дракон. Или просто отвесный обрыв в пропасть. Из огня да в полымя — это про нас, определённо».
Глава 11
Остуженный пыл
Засада и прорыв на поверхность стоил нам дорого. Очень дорого. Когда мы, наконец, выбрались из душного, воняющего кровью и смертью подземелья, спотыкаясь и кашляя, нас встретил… новый кошмар.
Я ожидал чего угодно: орочьей засады, скалистого плато, леса… Но не этого.
Нас ударил в лицо слепящий, ледяной шторм.
Ветер, воющий, как тысяча голодных волков, сбивал с ног, швырял в лицо горсти колючего, как битое стекло, снега. Видимость — нулевая. Белая, бешено пляшущая мгла, в которой тонули силуэты своих и чужих. Холод, пробирающий до самых костей, мгновенно сковал мышцы, заставил зубы выбивать барабанную дробь.
«Какого хрена⁈ – была моя первая, ошарашенная мысль. — Буран? Здесь, в горах? В это время года? Эта планета точно решила меня доконать! Из подземной мясорубки — прямиком в морозильную камеру!».
Гномы, одетые в свои тяжёлые, сковывающие движения доспехи, с трудом передвигались по заснеженным, обледенелым склонам.
Их короткие ноги вязли в сугробах, металл брони мгновенно покрывался снегом и ледяной коркой.
Несколько несчастных, оступившись на скользком уступе, с криками сорвались в белую бездну, зияющую где-то рядом. Их крики тут же поглотил вой ветра.
Ситуация казалась абсолютно, окончательно безвыходной.
— Картина Репина «Приплыли», — скрежеща зубами, прокомментировал я. — Матушка-природа нам не благоволит.
Королевская свита, теперь уже не такая многочисленная и сияющая, вынырнула из зева пещеры на снег.
Король Хальдор, поддерживаемый тремя верными гвардейцами, выглядел совсем плохо. Он то и дело терял сознание, его голова бессильно падала на грудь. Рана, полученная внизу, кровоточила, окрашивая снег в бурый цвет.