— Воррин, — тихо сказал я, присаживаясь рядом. — Нам нужно сделать вылазку. Разведка.
Гном медленно повернул голову. В его взгляде мелькнуло удивление, смешанное с недоверием.
— Вылазку? — переспросил он, его голос был хриплым. — Сейчас? В эту бурю? Ты в своём уме, человек? Там же ничего не видно, а орки… они могут быть где угодно. Это самоубийство.
— Может, и самоубийство, — согласился я. — Но сидеть здесь и ждать, пока нас перебьют, как куропаток в загоне — это гарантированное самоубийство, только отложенное. Орки не дураки. Они знают, что мы где-то здесь, наверху. Как только буря утихнет, они прочешут каждый камень. Может, они не знали про этот туннель на поверхность, но они найдут другие и окажутся тут. Может, они не знают про эту башню, но они её найдут. Нам нужна информация. Где они? Сколько их? Какие у них планы? Без этого мы слепые котята.
Я помолчал, давая ему обдумать мои слова.
— И ещё, — добавил я. — Если мы найдём какой-нибудь неучтённый ход, которым они могут воспользоваться, мы должны его завалить. Отсечь им пути.
Воррин долго молчал, глядя в огонь. Его морщинистое лицо было непроницаемо. Я видел, как в его голове борются здравый смысл и отчаяние. Наконец, он тяжело вздохнул.
— Ты прав, Рос, — сказал он глухо. — Хуже уже, наверное, не будет. Твоя логика, как всегда, безупречна, хоть и отдаёт безумием. Но кто пойдёт с тобой? Большинство моих ребят ранены или слишком измотаны. Да и ты видел, передвигаться по снегу — не самая сильная сторона гномов.
— Мне не нужен отряд, — ответил я. — Хватит пары крепких, отчаянных парней. Тех, кому терять уже нечего, и кто готов рискнуть. И тех, кто умеет держать язык за зубами, если что-то пойдет не так. Рискну позвать Зобгина.
Воррин снова задумался, оглядывая своих воинов. Затем он кивнул на двух гномов, дремавших поодаль.
— Возьми ещё Брора, — сказал он. — Потерял всю семью в этой войне. Отчаянный, но верный, как сталь. Если кто и согласится на такую авантюру, то это он.
Он подозвал Зобгина, который согласился пойти со мной сразу, а потом и Брора, который тоже не стал колебаться.
Два коренастых, широкоплечих гнома с суровыми, обветренными лицами, подошли, поправляя оружие. В их глазах не было страха, только мрачная решимость. Я коротко изложил им мою идею сходить на разведку. Гномы переглянулись, затем Зобгин, тот, что был постарше, коротко кивнул.
— Мы не знаем что нам это даст, но давай попробуем, — сказал он просто, без лишних слов. Брор молча подтвердил его слова таким же решительным кивком.
«Что ж, команда смертников в сборе, — подумал я, чувствуя, как по спине пробежал холодок, то ли от предвкушения, то ли от ледяного сквозняка. — Пора начинать наш „стелс-экшен“ с элементами выживания».
Выбраться из башни оказалось не так уж и сложно. Окон нет, одни проломы. Я попёрся первым, всё же люди ловче и тише гномов.
Мы выскользнули наружу, один за другим, и тут же оказались во власти ледяного шторма. Ветер сбивал с ног, снег слепил глаза, проникал за шиворот, под доспехи, мгновенно превращаясь в талую, ледяную воду.
Видимость, в первый момент — нулевая.
Но человек — не честное дневное существо. Человек весьма неплохо видит в темноте, не как кошка, конечно, но вскоре глаза привыкли, а белый снег вокруг по крайней мере давал точные представления о поверхности.
Снегопад скрывал звуки, скрывал силуэты друг друга на расстоянии вытянутой руки.
— Ходить трудно, — сплюнул я. — Зато нас никто не видит.
Гномы, как я и предполагал, передвигались с грацией беременных бегемотов на льду.
Их тяжёлые доспехи скрипели, оружие бряцало, а короткие ноги то и дело проваливались в глубокие сугробы, из-за чего они чертыхались себе под нос на всех диалектах гномьего языка.
К счастью, вой ветра поглощал большую часть этих звуков.
Я шёл первым, полагаясь больше на интуицию и свой пока ещё не проклюнувшийся магический дар, чем на зрение. Я был уверен, что если орки и высунутся из своих нор, то будут искать укрытие от бури, какой-нибудь защищённый от ветра выступ скалы, пещерку, или, что более вероятно, попытаются найти другие выходы из основной системы туннелей, чтобы ударить нам в тыл, когда буря стихнет.
Мы двигались медленно, наощупь, стараясь держаться поближе к скалам, которые хоть как-то защищали от пронизывающего ветра. Я внимательно осматривал каждый выступ, каждую расщелину, каждый подозрительный сугроб.
И моя чуйка меня не подвела. В какой-то момент я уловил едва заметный, но отчётливый запах дыма, смешанный с характерной орочьей вонью — смесью пота, немытого тела и чего-то кислого. Запах был слабым, его почти сразу уносило ветром, но он был. Я подал знак гномам остановиться и, пригнувшись, пополз вперёд, к источнику запаха.