Наконец, Фольктрим заговорил.
— Гномы не прячутся, Рос. Мы привыкли решать проблемы силой оружия, а не звоном монет.
— Но старые методы больше не работают, Ваше величество, — мягко, но настойчиво возразил я. — Вы сами это видите.
Фольктрим закряхтел. Принять эту новую, «негероическую» стратегию ему, молодому и горячему, наверное, было трудно. Однако именно героизм создал королевству Оша столько проблем.
— Я принимаю твою стратегию, Рос. Гномы переходят к обороне. Мы направим свои силы на добычу ресурсов и торговлю. Фрор, — он повернулся к старому гному, — ты отвечаешь и восстановление системы оповещения. Проси для этого всё, что хочешь и бери кого нужно. И… — он сделал паузу, — … раз уж мы тут одни… что касается Эйтри. Я согласен на его условия, но нужно придумать, как обойти традиции. Поймите вы оба, в столь трудный и тяжёлый час лишь мораль удерживает остатки гномов от того, чтобы разбежаться по белому свету. Но Алатор признает Аккаин и его жителей. Им будут выделены территории. Но взамен я жду не только информации. Я жду их воинов здесь, в Алаторе. Они будут сражаться плечом к плечу с нами, как равные.
Он поднялся.
— Действуйте, друзья мои.
Глава 19
Кто больше всех деньги на свете любил?
Фольктрим, к моему некоторому удивлению, но и с долей внутреннего удовлетворения, мою оборонительную доктрину принял. Не без скрипа, конечно. Видимо, идея отсиживаться в норах, пока враг топчет твои туннели и оскверняет залы, претила его свежеиспечённому королевскому самолюбию.
Но доводы, мои и, что важнее, Фрора Простоборода, который неожиданно стал моим главным союзником в этом «клубе любителей древних традиций», оказались весомее.
Ресурсы на укрепление Алатора, превращение его в одну большую, многоуровневую ловушку для орков, и на создание той самой системы раннего оповещения, о которой я талдычил, были выделены. Гномы, получив чёткую и понятную задачу: копать, строить, укреплять, взялись за дело с присущим им трудолюбием и основательностью. Каменная кладка росла, как грибы после дождя, в туннелях появлялись новые ловушки, замаскированные обвалы и узкие «бутылочные горлышки», где даже небольшой отряд мог бы сдержать целую орду.
Но я-то понимал, что пассивная оборона — это как сидеть в осаждённой крепости, медленно доедая последние запасы. Рано или поздно они кончатся. Или враг найдет слабое место. Или просто задавит числом. «Стратегия черепахи», конечно, хороша для выживания, но не для победы.
Нужно было что-то ещё. Контрудар.
Но не такой, какой представляли себе эти бородатые вояки, с лязгом стали, рёвом боевых рогов и горами трупов с обеих сторон. Нет, удар должен был быть другим. Асимметричным. И нанести его должны были не регулярные, закованные в броню, предсказуемые гномьи отряды. А кто-то другой. Кто-то, кого орки не ждут. Кто-то, для кого война — это не священный долг, а… бизнес.
— Ваше величество, — обратился я к Фольктриму на одном из очередных «оперативных совещаний», где командиры отчитывались о ходе фортификационных работ. — Мне необходимо отлучиться. В Узин.
Фольктрим удивлённо поднял бровь. Фрор хмыкнул в свою седую бороду.
— В Узин? — переспросил молодой король. — Зачем? У нас тут каждый боец на счету. И каждый думающий… советник, — он чуть заметно усмехнулся, — тоже.
— По вопросу этой войны, конечно, — ответил я, стараясь выглядеть максимально загадочно и компетентно.
Я намеренно не стал раскрывать все карты. Знаю, им такую идею не объяснить.
Фольктрим некоторое время молча смотрел на меня, его взгляд был внимательным и изучающим. Я видел, как в его голове идет работа, взвешиваются «за» и «против». За последние недели, что я провёл в Алаторе, между нами установилось что-то вроде… хрупкого доверия. Он видел, что мои советы, хоть и шли вразрез с привычными гномьими представлениями о войне, приносили результаты. И, похоже, он начал ценить мой нестандартный, «человеческий» взгляд на вещи.
— Хорошо, Рос, — наконец сказал он. — Действуй. Я тебе доверяю. Что бы ты ни задумал, действуй и помоги Скафс тебе в твоей идее. А уж Алатор не останется в долгу.