— Что тебе известно об Анае? — его голос стал тихим и напряжённым.
— Достаточно, — ответил я. — Например, то, что Вы тайно поклоняетесь ей. Здесь, в этом лесу. И что Вы не единственный.
Я перевёл взгляд на Дайре. Девушка, до этого молчавшая, подняла голову.
— Моя мать… она тоже почитала Хранительницу, — тихо сказала она. — Она научила меня молитвам. Это единственное, что давало мне силы все эти годы.
Рэд смотрел на неё во все глаза. Паззл в его голове начал складываться, но самая главная деталь всё ещё отсутствовала. И я был здесь, чтобы поставить её на место.
— Ваша история началась много лет назад, Оливер, — продолжил я, взяв на себя роль рассказчика. — Вы были молодым наёмником, а она — дочерью трактирщика из деревушки на границе. Вы полюбили друг друга. Но её отец был против. Вы хотели забрать её с собой, но не смогли. А потом вам пришлось бежать, чтобы не попасть в тюрьму, и вы больше никогда её не видели.
Лицо Рэда дрогнуло как от удара. Он сжал кулаки так, что побелели костяшки. Это была старая, незаживающая рана.
— Хотя тебя это не касается, чужак… Моя Милли умерла, — глухо произнёс он. — Я справлялся через третьи руки и мне сказали, что она умерла пару лет назад от эпидемии лихорадки.
— Всё так, она умерла и это уже не изменить. Но кое-то что Вам забыли рассказать.
Я сделал паузу и кивнул на Дайре.
— Её зовут Дайре и она Ваша дочь.
— Что? — спросил атаман. Девушка часто-часто заморгала.
— Это Ваша дочь, господин Рэд. Ваша возлюбленная родила её и растила в любви… Насколько это возможно в условиях травли со стороны родни. А когда умерла, то по местным обычаям опеку над ней взял её дядя, который держал её на положении рабыни, хотя юридически он с сестрой, её матерью, сособственник трактира, полученного по наследству. Само собой, он и сестру, и племянницу от собственности оттеснил. Но по мне так это не важно. Важно, что я привёл к Вам дочь.
В комнате повисла оглушительная тишина. Оливер Рэд смотрел на Дайре, и его суровое лицо медленно менялось. Неверие, шок, гнев, боль, и, наконец, узнавание и безграничная нежность. Он видел в ней черты женщины, которую любил и потерял.
— Дочь… — прошептал он.
Дайре плакала, не скрывая слёз. Это были слёзы не горя, а облегчения.
Мне было неловко, так что я отошёл к краю комнаты и сделал вид, что изучаю карту. Кстати, карты прикольные, надо бы как-то сделать себе копию.
Эмоциональная сцена, которой я постарался не мешать, воссоединения отца и дочери была важной частью квеста, но не его конечной целью.
— Я рад за вас, — сказал я, когда первые эмоции улеглись. — Но Аная свела нас вместе не для того, чтобы вы тут воссоединились и жили долго и счастливо. Смысл в том, что теперь вы оба должны ей. И ваш долг — помочь мне. Ваше лесное войско, Оливер, должно стать армией, которая свергнет короля Коннэбля в одной стране неподалёку.
Рэд, ошеломлённый, перевел взгляд с дочери на меня.
— Свергнуть короля? Ты в своём уме, Рос? Я… мы… ты должен понимать и знать вторую часть истории. Моей истории.
— С удовольствием послушаю.
— Я не буду особенно многословным. После бегства из этих краёв я попал на побережье Зелёного океана, подался в пираты, участвовал в рейдах. Был момент, воевал во славу герцога Рицца и Пелеона, потом обретался на жарком юге. Спустя много лет я вернулся в родные края и сколотил тут банду. И вот, контролирую эту часть Сибарейского леса, разбоями мы не особенно промышляем, всё больше контроль контрабанды на границе. Ну, пару раз давали прикурить ордам орков, которые подались в беженцы и порывались сколотить тут в лесах своё государство.
— Это откуда орки бежали?
Атаман Рэд задумался.
— Из Туманных гор вроде, а что?
— Да так, не важно.
— В общем, ты понял, я просто хочу жить и править своими людьми, равно как и не людьми. Я… И как смею надеяться, моя дочь тоже, мы просто хотим, чтобы нас оставили в покое! Моя банда не грабит караваны и не нападает на деревни. Мы мирно сосуществуем с местными, торгуем, защищаем их от настоящих бандитов. Этот лес — наш дом. И уж тем более, я не горю желанием ввязываться в разборки каких-то посторонних королей! Теперь, когда я нашёл дочь… я хочу просто жить здесь, с ней.
Он был искренен. И я его понимал. Но у богини были другие планы.
— Я не буду Вас убеждать или заставлять, — пожал я плечами. — Аная сказала мне, что Вы согласитесь сами. Видимо, у неё есть свои методы убеждения.
Я поднялся.
— Мы с моими спутниками поживём у вас пару дней, если не возражаете. Отдохнём с дороги. А Вы… подумайте. Поговорите с богиней. Это её сфера ответственности.