Топор в его руке опустился.
— Клянусь бородой моего деда… — пробормотал он, его голос дрогнул. — В жизни не видал. Друг-Лучше-Гнома…
Он посторонился, убрал топор, распахнул дверь настежь, повесил фонарь, но лишь затем, чтобы распахнуть свои натруженные руки в широком жесте, словно он пытался обнять невидимую стену.
— Прошу прощения, друг гномов! — его тон изменился кардинально, в нём звучали довольные и удивлённые нотки. — Мой дом — твой дом! Проходи и пусть твой спутник тоже проходит! Негоже такому гостю стоять на пороге!
Гном выскочил из дома и забрал у нас поводья лошадей, а нам махнул проходить.
Рэд, стоявший у меня за спиной, смотрел на эту сцену с нескрываемым удивлением. Он не понимал, что происходит, но видел, что мой странный жест произвел на гнома магическое действие.
Мы вошли внутрь.
Хозяин дома, которого звали Борин, вернулся и захлопотал, как наседка.
Он усадил нас за стол, его заспанная жена, проснувшаяся от шума, вынесла нам лучшее, что было в доме: жареное мясо, пахучий сыр, свежий хлеб и кружки с отменным тёмным пивом. Нас накормили и напоили, не задав ни единого вопроса. Для них было неважно, кто мы и зачем пришли в Лемез. Важно было лишь одно — знак на моём плече.
Нам предоставили лучшую комнату в доме, небольшую, но уютную, сухую и чистую, с каменными стенами, от одной из которых шло тепло, с тёплыми шкурами на кроватях и ярким светильником.
Когда я ложился спать, укрываясь тяжёлой шкурой, я знал, что к утру новость о моем прибытии разнесётся по всему кварталу. Мы получили не просто убежище на одну ночь. Мы получили надёжную, неприступную базу и сотни потенциальных союзников прямо в сердце вражеской столицы.
« Новая локация разблокирована: Гномий квартал. Репутация: Признание», — удовлетворённо подумал я, проваливаясь в сон.
Город познакомил нас с собой, а теперь ещё и предоставил нам кров.
Ночь в гномьем квартале была спокойной и безопасной, как в банковском хранилище.
Я спал без сновидений, впервые за долгое время не вздрагивая от каждого шороха.
Утром нас разбудил не крик глашатая и не грохот патруля, а запах свежего хлеба и жареного мяса. Борин и его семья, а утром проснулись ещё и дети, обращались с нами не как с гостями, а как с давно потерянными и внезапно обретёнными родственниками.
За завтраком к нам присоединились несколько гномьих старейшин квартала: кряжистые, бородатые патриархи с мозолистыми руками и мудрыми, глубоко посаженными глазами.
Они поглаживали бороды, переглядывались, степенно разговаривали, деликатно не расспрашивая нас о причинах нашего прибытия в город.
Знак на моём доспехе говорил за меня.
Они лишь заверили, коротко и веско, что любой носитель знака — их друг, и что мы можем рассчитывать на их полную поддержку, будь то товары, укрытие, оружие или молчание.
Это было больше, чем я мог рассчитывать. Мы получили не просто базу, а целую фракцию союзников в сердце вражеской столицы. «Репутация » Признание ' открывает новые диалоговые опции и ветки квестов', — цинично отметил я про себя, отпивая горячий травяной отвар, который на вкус напоминал жидкий дым с мёдом.
Прокорм лошадей и уход за ними они взяли на себя, а от денег отказались.
После завтрака мы с Рэдом вышли на улицы Лемеза. Наша цель на сегодня была проста и одновременно сложна: изучить главную достопримечательность и одновременно главную язву этого города — Арену Ворона. Мы не собирались идти внутрь. Судя по рассказам гномов, попасть туда можно было либо во время представлений, заплатив за вход, либо незаконно, что было чревато знакомством с подвалами Цербера.
Нам нужно было провести рекогносцировку, изучить периметр, охрану, подходы и, что самое главное, почувствовать атмосферу этого места.
Чем ближе мы подходили, тем сильнее менялась обстановка.
Угрюмая тишина жилых кварталов сменилась шумным, лихорадочным оживлением. Арена, как гигантский магнит, притягивала к себе самую разнообразную публику. Это было огромное, древнее сооружение из почерневшего от времени камня, которое, казалось, вросло в землю. Оно было построено не людьми, а если и людьми, то с применением магии. В его циклопической кладке и мрачном величии чувствовалась рука какой-то давно исчезнувшей, куда более могущественной силы, а вероятнее всего, эпохи, когда боги управляли миром Гинн напрямую. Даже под ярким утренним солнцем Арена выглядела зловеще. Она не просто стояла на земле, она давила на неё и на город.