Но они смотрели не на толпу. Их взгляды, как и взгляды всех остальных, были прикованы к Арене. Они были расслаблены. Они были уверены в своей неуязвимости. И в этом была их фатальная ошибка.
Предварительные бои, наконец, закончились.
Рабов-статистов, живых и раненых, под улюлюканье толпы прогнали с Арены, словно скот. Служители в серых робах проворно выбежали на поле, торопливо засыпая свежим жёлтым песком бурые пятна крови. Настала короткая, но звенящая пауза, полная густого, напряжённого ожидания. Толпа затихла, предвкушая главное событие дня.
И вот зазвучали трубы. Громко, торжественно, надрывно. На противоположных концах арены с лязгом открылись двое массивных ворот. Глашатай, разодетый в безвкусную ливрею с королевскими цветами, вышел на середину арены и, набрав в грудь побольше воздуха, зычным, поставленным голосом закричал:
— По воле его величества, короля Коннэбля, защитника веры, владыки Южного Инзера и бича неверных! Сегодня, на этой священной Арене, пропитанной кровью героев, сойдутся в смертельном поединке двое величайших воинов нашего времени!
Толпа взорвалась оглушительным рёвом.
— С одной стороны — непобедимый мастер двух клинков, человек, чья скорость сравнима со скоростью молнии, герой десятков сражений, любимец богов и публики — несравненный Джингри!
Из правых ворот, под оглушительный рёв своих поклонников, вышел он. Ловкий, мускулистый, с двумя короткими мечами в руках. Он двигался легко, пластично, как пантера, вышедшая на охоту. Он вскинул мечи, приветствуя толпу, и его уверенная, почти наглая улыбка вызвала новую волну восторга, особенно на женской половине трибун.
— С другой стороны — дикий сын бескрайних степей, человек, чей лук не знает промаха, презренный пленник, который тем не менее силой своего духа и отвагой заслуживший право сражаться за свою жизнь и умереть во славу великого короля на этой арене — степняк Хьёрби!
Из левых ворот вышел он.
Высокий, стройный, с длинными чёрными волосами, перехваченными простым кожаным ремешком. В правой руке он уверенно держал традиционный для всадников (даже для спешенных) длинный изогнутый меч. Кто б сомневался, кто ж ему на Арену лук даст?
Он не улыбался. Его лицо было сосредоточенным и спокойным, как гладь горного озера перед бурей. Он шёл не как шоумен, а как воин, идущий в свой последний бой. В кабаках шептались, что он всегда был такой и всегда дрался, как в последний раз.
Толпа взревела ещё громче. Его любили не за красивые жесты, а за несгибаемую волю и смертоносное мастерство.
Глашатай улизнул, его поглотила второстепенная, окованная железом, бурым от старости и пролитой на неё крови, дверь.
Воины сошлись в центре арены.
Два совершенно разных воина, две легенды. Два заговорщика, чьи жизни (ведь славные парни собирались умереть и за это им отдельный поклон) и судьба всего королевства зависели от того, насколько хорошо они сыграют свою роль в этом смертельном спектакле. Они повернулись к королевской ложе и, как того требовал вековой ритуал, синхронно подняли оружие.
— Славься, король! Идущие на смерть приветствуют тебя! — крикнул Джингри, а Хьёрби промолчал.
В их глазах, если бы кто-то мог заглянуть в них с близкого расстояния, не было ни страха, ни раболепия. Только холодная, как лёд, решимость. Они обменялись коротким, почти незаметным взглядом. Это был их последний сигнал. Подтверждение, что всё идёт по плану. По их плану. На самом деле, сотканному хитромудрым пауком Цербером. Плану, который, в свою очередь, был лишь частью моего, более масштабного и далеко идущего.
Толпа ревела, скандируя их имена.
Люди делали последние ставки, споря до хрипоты, кто кого убьёт. Никто из этих тысяч орущих глоток не подозревал, что настоящая цель в этой игре — голова короля.
И что сегодня умрёт не один из гладиаторов, а его напыщенное величество.
«Триггер активирован. Скриптовая сцена началась. Все NPC на своих местах. Игрок готов к QTE-ивенту».
По сигналу глашатая бой начался. И это было зрелище, от которого захватывало дух.
Мечи столкнулись с таким звоном, что, казалось, сам воздух зазвенел и раскололся. Искры ярким снопом посыпались на песок.
То, что происходило на арене, было похоже на танец смерти, на яростный, но в то же время невероятно изящный вихрь стали и человеческой плоти.
Джингри, как и подобало его репутации, был вихрем. Его два клинка мелькали так быстро, что за ними было почти невозможно уследить. Он кружился вокруг Хьёрби, как смерч, нанося удары под самыми немыслимыми углами, заходя то справа, то слева. Хьёрби же, напротив, был скалой. Он стоял почти на месте, его ноги словно вросли в песок арены, и отражал этот шквал атак одним мечом с удивительной, почти сверхъестественной точностью и спокойствием.