Я отшагнул чуть назад.
Мой меч при движении назад приподнялся, а теперь двинулся ему навстречу, совершив короткое режущую движение. Я не целился в сердце или в голову. Я целился в самое уязвимое, незащищённое место — в шею. Гномье лезвие, острое как бритва, с лёгким, почти беззвучным треском прошлось по его горлу.
Это был не рубящий, а именно режущий удар, быстрый и точный. Я почувствовал, как меч прошёл сквозь кожу, мышцы и хрящи, и тут же отскочил назад, уйдя в оборону.
Цербер замер. Его глаза, только что горевшие яростью, расширились от удивления. Он отшвырнул меч и поднял руку, чтобы схватиться за горло, и его пальцы наткнулись на глубокую, кровоточащую рану. Он попытался что-то сказать, выкрикнуть проклятие, но не смог, вместо слов из его рта вырвался вскрик. Алая, почти чёрная в тусклом свете ложи кровь хлынула потоком, заливая его дорогой камзол и мои сапоги. Он захлёбывался собственной кровью.
Казалось, это конец. Любой другой на его месте рухнул бы на пол, корчась в агонии. Но в его глазах всё ещё горела ненависть. Она была сильнее боли, сильнее страха смерти.
Но Цербер не собирался умирать так просто. Собрав последние остатки воли и сил, он сделал то, чего я от него не ожидал. Он рухнул на колени, но не от слабости, а чтобы сократить дистанцию. Он вцепился своей левой, свободной рукой в мою ногу, мёртвой хваткой, не давая мне отойти. И из последних сил дёрнулся, и нанёс ещё один, последний удар кинжалом. Снизу вверх, в живот. Прямо мне в живот. Удар отчаяния.
Раздался глухой, металлический лязг. Звук, который я слышал уже не раз. Что сказать? Подарок Анаи был хорош и та змеиная королева — чтоб ты жила долго и счастливо, потому что полученная за тебя плата окупилась сотни раз.
Раздался скрежет. Звук стали, наткнувшейся на сталь. Его кинжал, вместо того, чтобы войти в плоть, ударился о скрытый под моей одеждой чешуйчатый доспех. Стилет бессильно соскользнул в сторону, не причинив мне ни малейшего вреда.
Цербер поднял на меня глаза, и в них, сквозь пелену смерти, проступило непонимание. Он не мог осознать, почему его последний, самый подлый удар не достиг цели.
Я снова отшагнул, ожидая, что от полученной раны он потеряет сознание и угаснет.
— Ты был силён, убивая лишь беззащитных, — холодно произнес я, глядя ему прямо в глаза. Мой голос звучал ровно, без ненависти, без злорадства. Как голос хирурга, констатирующего проведение операции.
Видя, что он не умирает и его страдания продолжаются, резким толчком ноги я опрокинул его на спину. Он лежал на залитом кровью ковре, глядя в потолок, и его тело уже билось в предсмертных конвульсиях. Я шагнул вперёд, поднял меч и одним коротким, точным ударом сверху вниз вонзил его ему в сердце, прекращая его мучения, потому что каким бы он ни был человеком, пусть хотя бы умрёт спокойно.
Его тело в последний раз дёрнулось и затихло. Интриган, палач, серый кардинал, человек, державший в страхе всю столицу, был мёртв. Я выдернул меч из его груди и брезгливо вытер лезвие о его камзол. Все было кончено.
Пока я разбирался с Цербером, в другом конце ложи разворачивалась своя драма, куда более зрелищная и громкая. Рэд сражался с капитаном Иритом, начальником личной охраны короля. И если мой поединок был быстрой и тихой казнью, то их бой был настоящим ураганом стали, ярости и первобытной силы. Я слышал звон клинков, тяжёлое дыхание, рычание Рэда и короткие, резкие выкрики Ирита.
Капитан Ирит оказался полной противоположностью своему мёртвому коллеге. Он был бойцом, который провёл в своей жизни сотни дуэлей и выиграл все. Он пробивал себе дорогу в жизни упрямством и боевой выучкой.
Он был бастардом какого-то знатного лорда и эльфийки, что объясняло его нечеловеческую скорость и ловкость. Он был высок, строен, двигался с грацией хищной кошки, красив и за глаза презираем всеми аристократами королевства. Его длинный, узкий меч, в его руках превращался в смертоносное жало, которое, казалось, жило своей жизнью. Он был превосходным фехтовальщиком, одним из лучших, кого я когда-либо видел. Его техника была безупречной, его выпады — быстрыми и точными, его защита — непробиваемой.
Рэд же был его полной противоположностью. Рэд рано стал разбойником и провёл в своей жизни не сотни, а тысячи сражений и одиночных драк. Он был участником банды, он дрался бесчисленное количество раз, добывая себе монету и славу, он был пиратом, наёмником, его воинский путь был длинным и тернистым, он был действующий атаманом и блестящим организатором, но за всем этим он был ещё и отличным воином, смешавшим в прочнейший сплав инстинкты, результативность и выучку.