И в этой битве, где главным оружием будет не сталь, а слово, голова «всеобщего любимца» Цербера, которого все боялись и ненавидели, станет весомым аргументом. Это будет доказательство его смерти и тонким намёком на то, чьих это рук дело. Наш козырь.
Я поднял взгляд на Рэда. Он кивнул, понимая меня без слов.
— Что дальше, тактик? — спросил он.
Я посмотрел на опустевшую ложу, на трупы, на своих людей. Потом перевёл взгляд на город, который лежал перед нами, растерянный и обезглавленный.
— Погнали к храму, — ответил я.
— Что, помолиться о своих грехах решил? — как всегда, Рэд выражал сарказм без тени улыбки.
Это тот самый вакуум власти, про который я когда-то говорил. Мы были способны убить монарха и без славных парней на Арене, хотя, откровенно говоря, они нам здорово помогли, стянув как магнитом участников событий в одно место.
Первоначально я думал, придётся устроить нападение, локализовать и нашпиговать короля, нейтрализовав охрану, что-то придумать…
Но главной проблемой была не жизнь ненавистного Анае короля, а в демонтаж самой политической системы.
Собственно, проблем в том, что мы только что открыли ящик Пандоры, и теперь нам предстояло иметь дело с тем, что из него вырвалось. Да, финальный босс был повержен, но игра-то была ещё далеко не окончена.
Начинался новый, куда более сложный уровень. Уровень, где нужно не только разрушать, но и созидать. И я понятия не имел, есть ли у меня для этого нужные навыки.
Глава 22
Король умер, король родился
Есть у меня в этом деле один положительный опыт, с бородатым вспыльчивым Эйтри, гномом, которого после всего пережитого я склонен считать другом. На этом опыте и подстраиваясь под созданную самим Цербером схему, я и собрался довести свою тактику до логического завершения.
Мы вышли из Арены Ворона, как будто вынырнули из кровавого, душного омута в ледяную реку хаоса.
Город, ещё час назад живший своей обычной, суетной жизнью, теперь бился в приступе паники. Паника была не просто звуком, она была воздухом, которым мы дышали. Она висела в воздухе густым, липким туманом, состоящим из криков, плача, обрывков слухов и топота тысяч бегущих ног.
Слухи о смерти короля, как яд, пущенный в кровоток, уже распространились волнами от Арены по артериям улиц. Слухи были уродливыми, искажёнными, фантастическими. Мы слушали протяжные вопли: «Короля убили орки!».
Ну да, среди стрелков действительно была парочка орков, да и сам Хьёрби ближе по крови к оркам, но это, наверное, у народа смешалось с причиной выхода армии из города.
«Нет, — голосили другие, — его поразила молния с небес!». «Нет, его зарезали собственные гвардейцы!».
Никто не понимал, что происходит, и от этого страх становился лишь сильнее. Люди бежали, не зная куда и от чего, просто подчиняясь стадному инстинкту.
Глядя на этот хаос, я хмыкнул. Вообще-то мой первоначальный план, менее изящный, чем поздний, что-то такое и предполагал.
Когда я вычислил слабые места политического режима, то намеревался резкой концентрацией сначала завалить короля, принца и Цербера, штурмом взять бюро стражи и тюрьму, разогнать всю стражу. Затем поджечь казармы и ратушу, чтобы часть государственных зданий контролировать, а часть ввергнуть в хаос и тогда народ поднял бы восстание. Ну как восстание. Восстание, революция — это когда ты короля свергаешь, а так это были бы просто феерические народные волнения, погромы, убийства и разрушения, хаос и анархия без ярко выраженного центра или же таким центром стали бы мы.
Но народу бы полегла уйма, плюс поруганный своими же жителями город.
Чем плоха централизация власти? В обычном королевстве, если вынести вперёд ногами правящую династию, есть герцоги, то есть «топы» аристократии у которых есть собственные небольшие армии, они возьмут под контроль столицу, не допустят беспорядков и между собой договорятся (не всегда мирно и бескровно), кто будет следующим королём.
Взять, к примеру книжно-киношную историю «Игры престолов» и проанализировать по тактике и политике. Роберт Баратеон, он не просто свергал «Безумного короля». Роберт был представителем одного из топовых дворянских семейств и имел по своему происхождению право трон занять, что он и сделал. То есть, это не была «народная революция», а скорее масштабный конфликт кланов, что собственно отражается в названии.