— Из рода легурийских герцогов, — пробасил Оливер Рэд, имея в виду достаточно далёкий шумный приморский регион.
Жрец толкнул в бок всё ещё оцепеневшего библиотекаря.
— Чего стоишь, истукан? Беги в архивы! Ищи! И если не найдёшь — моли Парганаса, чтобы он сотворил чудо и эти записи появились! Живо!
Сделка была заключена.
Следующий час в храме кипела лихорадочная, сюрреалистическая работа. Это было похоже на безумный муравейник, где роль муравьёв исполнял деятельный жрец, перепуганный библиотекарь при технической поддержке парочки гномов-переростков.
Я чувствовал себя режиссёром, ставящим самый важный спектакль в своей жизни.
Библиотекарь, подгоняемый страхом и лёгкой паникой, пулей метнулся в свои архивы. Через полчаса минут он притащил оттуда ворох старых, пожелтевших пергаментов, чистые свитки, чернила и перья. Под мою диктовку и под бдительным надзором Рэда, которому эта идея всё ещё казалась бредом, он принялся «находить» и «восстанавливать» утерянные записи.
Его рука дрожала, но он писал…
Он «нашёл» и переделал записи о браке в церковных книгах, потом «обнаружил» переписку принцессы Мирианиды, где она с нежностью говорила о своем тайном муже, «герцоге с Юга».
Для такой скорости работы, это был шедевр фальсификации, создаваемый в режиме реального времени.
Глава 23
Кризис-менеджер
Тем временем верховный жрец, проявив чудеса организаторского таланта, готовил импровизированную церемонию коронации.
Он нашёл в ризницах старую, пыльную корону, принадлежавшую какому-то древнему королю-завоевателю. Она была проще и брутальнее, чем у Коннэбля, и идеально подходила образу «сурового воина-спасителя» Рэда.
Он облачил Рэда, который даже не сопротивлялся, а просто сидел с каменным лицом, в тяжёлую пурпурную мантию, явно взятую из собственных запасов.
Это всё происходило вдали от посторонних глаз, в пределах храма, куда допустил только парочку немолодых служителей.
Я же время от времени выходил оттуда и сейчас занялся визуальной пропагандой.
По моему приказу, один из разбойников, умевший сносно рисовать, притащил краски и кисти. На огромном генеалогическом древе, высеченном на фронтоне храма, он аккуратно, подражая старому стилю, в позицию мужа принцессы твёрдою рукой вписал «Оливера Рэда» с суровым профилем.
Как только рисунок был готов, подоспевшие гномы, которых я вызвал из их квартала, который сейчас больше напоминал крепость (они-то к хаосу оказались готовы) обработали его каким-то своим хитрым химическим составом. Краска на глазах потускнела, потрескалась, покрылась патиной времени. Через пять минут казалось, что портрет и имя Рэда были на этом древе всегда. История была не просто переписана. Она была впечатана в камень фасада главного храма королевства.
Горожане, которых мои люди начали сгонять (вежливо предлагать пойти посмотреть) на площадь, смотрели на результат всего этого с разинутыми ртами. Они не смели возражать.
На площадь вынесли стол и поставили на неё голову Цербера, около стола стали братья-квизы, которые должны были охранять сей важный «артефакт».
Я стал рядом со столом, прочистил горло и громко объявил, зная, что эти слова будут повторять многократно ещё годы и годы. Что этот человек, Рерс Файзеркосс, подлый и бесчестный, организовал восстание, убил всеми горячо любимого (легко так говорить про покойника) короля Коннэбля и славного принца Гарижинна (этого тоже не особенно-то любили, он был злобным и крикливым). Подлец намеревался захватить престол и стать деспотом. И что это он последние годы поднимал налоги, развивал коррупцию, похищал и пытал людей.
Однако славный и всеми любимый герцог Оливер Рэд, который муж покойной принцессы Мирианиды, в последний момент вмешался в восстание. И, хотя, к сожалению, спасти короля и принца не удалось, смута подавлена и теперь по решению Верховного жреца коронован будет он, спаситель королевства Оливер Рэд, как член королевской династии.
Народ, конечно, был слегонца самую малость смущён тем фактом, что о «горячо любимом народом и уважаемом» Оливере Рэде они слышали впервые. Однако, после нескольких лет террора, в сермяжной мудрости своей помалкивал.
Кроме того, новая стража прекратила погромы и хаос, а также, к моему изумлению, к площади прибыл миролюбиво настроенный небольшой отряд стражников под руководством слегка потерянного капитана, который не попытался напасть или чего-то творить, а поставил своих людей и жестом пригласил меня на разговор.