Мы бегом направились к рынку. По пути навстречу нам попалось несколько горожан, которые торопливо куда-то шли, о чём-то возбужденно переговариваясь. Их лица были встревоженными, а движения — суетливыми.
На рыночной площади царил хаос. Толпа людей окружила женщину средних лет в переднике торговки. Она размахивала руками и что-то кричала, а люди вокруг неё охали, ахали и переспрашивали. Я поймал обрывки фраз:
— … всю семью убили!..
— … ночью в лесу!..
— … что же теперь будет?..
Мэр побледнел как полотно.
— Мать всех драконов, — выдохнул он. — Кажется, кто-то прознал про убийство герцога.
Я посмотрел на торговку, а это была та же женщина, что развешивала гирлянды лука или что-то в этом роде. Может подслушала, говорили-то мы громко. А может быть новости просочились из леса, мало ли кто что уже узнал.
В любом случае, шила в мешке не утаишь.
Толпа росла. К торговке подходили всё новые и новые люди, а новость расходилась по площади кругами, как волны по воде. Через несколько минут об убийстве герцога узнает весь город.
— Нужно что-то делать, — сказал Джеверран, глядя на толпу. — Паника может стать не менее опасной, чем вражеская армия.
Я кивнул. Он был прав, паническое бегство может разрушить любую оборону быстрее, чем самый мощный шторм — корабль. Но сейчас было уже поздно что-то скрывать. Джинн вылетел из бутылки, и загнать его обратно не получится.
«Ладно, — подумал я. — Раз уж секрет раскрыт, воспользуемся этим. Превратим панику в гнев, а гнев — в готовность сражаться».
— Гаскер, — скомандовал я. — Пусть ваши люди окружат площадь, но пока не вмешиваются. А я попробую взять ситуацию под контроль.
Старый солдат кивнул и жестом развёл своих подчиненных по периметру площади.
Я подошел к толпе. Люди оборачивались, разглядывали мой доспех, оружие. В их глазах был страх, но и надежда. Они искали того, кто скажет им, что делать, кто возьмёт на себя ответственность за их судьбы.
— Ох не люблю я это дело, — пробормотал я себе под нос и шагнул в центр толпы.
…
Взять под контроль толпу оказалось проще, чем я думал. Я вышел в центр площади, пододвинул ящик, встал на него и поднял руку.
Сотни глаз повернулись в мою сторону, а мой голос прозвенел над гулом разговоров:
— Граждане Каптье! Меня зовут сэр барон Рос Голицын. Я понимаю ваш страх и растерянность. Да, наш герцог убит. И как вы наверняка слышали, есть мнение, что на город надвигается военная угроза. Но паника — наш главный враг. Она убьёт больше людей, чем любая армия.
Толпа постепенно стихала. Люди поворачивались ко мне, ища во мне хоть какой-то источник информации.
— Кто вы⁉ — раздался окрик.
— Рыцарь, который следовал по своим делам. Меня зовут сэр Рос. По просьбе вашего мэра я согласился возглавить оборону города и стать лордом-защитником. У меня есть опыт командования. И мне понадобятся каждая рука в этом городе, чтобы сражаться и победить.
Кто-то из толпы крикнул:
— А что, если мы проиграем? Что, если враги возьмут город?
Я посмотрел в ту сторону и ответил честно:
— Тогда мы умрём с оружием в руках, как свободные люди. Но вообще-то я не собираюсь проигрывать.
Это было не самое ободряющее заявление, но оно было искренним. И люди на каком-то интуитивном уровне это почувствовали. В толпе послышались одобрительные выкрики. Кто-то даже зааплодировал.
— А теперь, — продолжил я командным тоном, — всем по домам. Готовьте припасы, собирайте, что можете унести. Если начнется осада, нужно будет укрыться в замке. Мужчины, способные держать в руках оружие, собирайтесь, облачайтесь. Будем формировать ополчение.
Толпа разделилась на сотни и сотни групп, которые стали активно обсуждать услышанное, посматривая на меня.
Но, при этом, народ стал медленно расходится, расползаться. Люди шли не в панике, а с некоторой хрупкой решимостью. Это было хотя бы что-то.
Когда площадь опустела, я шагнул с ящика и обернулся к Гаскеру:
— Теперь показывайте мне укрепления. Хочу своими глазами оценить, что мне предстоит защищать.
Старый солдат кивнул, и мы пошли обратно от центра, нырнули в переулок (и мне не понравилось, что он завален хламом так, что приходится протискиваться) прошли по извилистым улочкам, тоже заваленным.
Гаскер повёл меня к лестнице, ведущей наверх, на городскую стену. Подъём был крутой, ступени — каменные, но изрядно стёртые веками. Наверху нас встретил свежий ветер, пахнущий рекой и лугами за городом.
— Стена построена ещё прапрадедом нашего герцога, — с гордостью сказал Гаскер, хлопнув ладонью по крепким камням. — Пять метров высотой, два метра толщиной. Добротная работа. С трёх сторон нас прикрывает река Адур, глубокая с болотистыми берегами, с древних времён нас несколько раз брали в осаду орки, но это было давно. Сказывают, что форсировать реку им не удалось, а когда началась зима и реку сковал лёд, то в их лагере случилась дизентерия и они ушли обратно в свои норы.