Насколько это удавалось, если они не остановятся на привал, то будут у городских стен уже к вечеру.
У нас оставалось всего несколько часов.
Я оторвал сознание от ястреба и вернулся к реальности.
К тому времени, когда мы закончили осмотр и вернулись к главным воротам, солнце уже перевалило за полдень. А моя оценка ситуации стала безрадостной.
Стена есть, но пришла в упадок. Множество слабых мест, через которые противник мог пройти, даже не пытаясь штурмовать ворота. Недостаток людей и полное отсутствие боевого опыта у большинства защитников.
А против нас — несколько сотен профессиональных воинов под командованием опытного военачальника, скорее всего рыцаря, который уже продемонстрировал свое умение планировать сложные операции.
«Задачка со звездочкой, — мрачно подумал я. — Защищать практически неукреплённый город силами деморализованного гарнизона против превосходящих сил противника. И ещё неизвестно, сколько у врага шпионов и диверсантов внутри города».
Но отступать было поздно. Я дал слово мэру и горожанам. Да и просто бросить этих людей на произвол судьбы я не мог, исходя из своей морали. Значит, нужно было выстоять.
— Гаскер, — сказал я, когда мы остановились у главных ворот, — Как настроение? Честный вопрос: как Вы оцениваете наши шансы?
Старый солдат долго молчал, глядя на стены, которые только что осмотрел совсем другими глазами.
— Вообще, не очень радостное. Мы любили герцога и тут бы скорбеть, да беда ещё страшнее пришла, так что… плохи наши дела и настроение у меня паршивое. А что?
— Настроение — это важно, Гаскер. Собирайте всех своих в районе ворот. И можете бить в набат, через час прибудут гости.
Старый вояка закряхтел.
— Всё сделаю, ополчение уже собирается, только Волагер запропал, наверное, не может своё воинство собрать.
— Вы не ждите многого от стражи. Основная нагрузка на нас.
Глава 6
К оружию!
Когда мы с Гаскером спускались со стены, я уже видел наших ополченцев, которые собрались у главных ворот.
Мда, кажется, я теперь понимал, почему в играх так важен показатель «мораль» и почему эта самая мораль у соединений «ополчение» всегда на минимальном уровне.
Моё ополчение словило «паничку» и сейчас разгоняет истерику так, что ему даже враг не нужен, они способны разбежаться вообще без посторонней помощи.
Люди шумели, размахивали руками, и по их лицам было ясно — паника набирает обороты. Тибо стоял в центре этого хаоса, пытаясь что-то объяснить, но его голос тонул в общем гуле.
— Вы видели убийц на башне⁈ — кричал кто-то из толпы.
— А правда ли, что враги уже у ворот⁈ — орал другой.
— Что нам делать⁈ Куда бежать⁈
Я остановился в нескольких шагах от толпы и оглядел собравшихся. Человек семьдесят, не меньше. Ремесленники с молотами и топорами в руках, торговцы в дорогих камзолах, а также и женщины с детьми, прижатыми к груди. Все перепуганы, все ждут, что кто-то скажет им, что делать.
«Классика жанра — хладнокровно констатировал я. — В мирное время все самоуверенные и знают, как управлять страной, футбольной командой, армией, городом и заводом. А как запахнет жареным — так сразу „спасите, помогите“!».
Неподалёку уже топтались братья-квизы. Они делали вид, что случайно тут, но ежу понятно, готовы расшвыривать народ, если меня начнут линчевать. Ну, спасибо за поддержку, попробую обойтись без этого.
Я шагнул вперёд, и мой голос прорезал шум, как клинок:
— Тишина! К порядку!
Стоило мне появиться в поле зрения, как несколько человек тут же устремились ко мне. Впереди семенил толстый купец в расшитом камзоле.
— Господин рыцарь! — захлёбывался он. — Вы же нас защитите⁈ Вы же не дадите этим разбойникам нас убить⁈
— Да, да! — подхватила дородная женщина с младенцем на руках. — Вы же согласились помочь! Спасите нас! Сделайте что-нибудь!
— У меня трое детей! — вопил худощавый ремесленник, размахивая стамеской. — Что с ними будет, если меня убьют⁈
Я слушал эти причитания и чувствовал, как внутри растёт раздражение. Они требовали от меня спасения, как должного, хотя я вообще не местный. Словно я им что-то был обязан, а защита их задниц была моей священной обязанностью.
— Стоп, — сказал я негромко, но так, что все услышали. — Всем стоп.
Толпа замолкла, глядя на меня с надеждой.
— Я вижу здесь много людей, которые хотят, чтобы их спасли, — продолжил я, оглядывая их лица. — Но не вижу ни одного, кто готов спасаться сам. Все требуют защиты, но никто не предлагает помощи.