Мы шли с Гришейком, всё время порывающимся начать улыбаться как пацан, который нашёл на улице сто долларов. Готов поспорить, только моя серьёзность удерживала его от того, чтобы пуститься в пляс.
Следуя подсказкам местных, мы нашли нужный дом.
Дом Пратна Остроглаза располагался на границе ремесленного района Каптье и имел выход на площадь у городских ворот.
Это было добротное каменное строение в целых три этажа, с широкими окнами и крепкими дубовыми дверями.
Глава гильдии ремесленников явно не бедствовал: резные наличники, кованые решетки на окнах первого этажа, даже небольшой внутренний дворик с фонтаном говорили о достатке и положении в обществе.
Пратн Остроглаз уже ждал нас у входа, явно взволнованный и гордый тем, что его дом выбран для важного совещания.
Одновременно с нами к дому подошли и маги с Маданой. Использовав Рой и чтобы не произносить некоторые вещи вслух, я попросил старика Пеконимо проверить дом на предмет магии, в особенности следящей и подслушивающей.
— Вы не доверяете Пратну, милорд? — спросил меня старый маг через Рой.
— Никому не доверяю, даже себе. Но вслух говорить этого не хочу, чтобы не обидеть человека. Просто просканируй.
— Я не знаю такого заклинания как «Просканируй».
— Ну, в общем Вы проверьте, что нас не подслушивают и посигнальте мне, ладно?
Со стороны это выглядело будто я «завис», задумался о чём-то важном.
— Милорд, — пока я вёл молчаливый диалог, Пратн терпеливо ждал, а теперь откашлялся и начал разговор, — Мой дом к Вашим услугам. Всё готово для совещания. Я и семья побудем у родственников жены. Дом полностью в Вашем распоряжении.
— Спасибо. И спасибо за то, что даёте нам конфиденциальность. То, что мы будем обсуждать, не должны слышать посторонние.
Ремесленник кивнул и удалился. Постепенно в дом начали собираться командиры. Тибо пришёл первым, за ним Гаскер с перевязанной рукой и притихшая после ритуала Мадана. Обойдя дом по кругу, зашли Пеконимо и Анааракс, всё ещё выглядевшие усталыми после магического боя.
Маги проверили дом, Пеконимо сообщил что магической «прослушки» нет.
Волагер прибыл последним, нервно озираясь и явно не понимая, зачем его позвали.
Также прибыл руководитель гномьей общины, Торим Увитая Борода, которого мы в бою не видели, поскольку войско гномов обороняло Западную башню в стороне от основного сражения.
Так уж получилось, что я считал Западную башню более вероятной целью для прорыва и поставил туда всех гномов, а вот орков разделил, Восточную башню прикрывали полторы дюжины стрелков под командованием какого-то молчаливого орка, тоже родственника старейшины Урзула. У орков было в ходу кумовство.
Совещались мы за столом в обеденной зале. Все бросали взгляды на картину на стене, где была изображена голая, весьма упитанная дама, которая возлежала на кровати, обложенная гроздьями винограда. На лице у женщины было отсутствующее, если не сказать равнодушное выражение и непропорционально большой нос.
Гном проворчал, что «баба все ягоды подавит». А меня искусство, как и чья-то нагота волновали мало.
— Садитесь, — сказал я, когда все собрались. — Нам есть, что обсудить.
Атмосфера в комнате была приподнятой. Все ещё находились под впечатлением от победы и ждали похвалы от своего командира.
Гаскер улыбался, Тибо потирал руки от удовольствия, даже обычно мрачный Волагер выглядел довольным.
Они обменивались впечатлениями, смеялись, рассказывали друг другу о самых ярких моментах боя. Кто-то хвастался точным выстрелом, кто-то удачным ударом меча, кто-то находчивостью в критический момент.
— А знаете, как к нам первый панцирник залез? — рассказывал орк Гришейк, — Я его так молотом шарахнул, что он до сих пор под стеной лежит!
— А я троих одним заклинанием поджарил! — не отставал Анааракс. — Одно мгновение и только головёшки тлеют!
— Ничего себе мгновение! — засмеялся Гаскер. — А мне показалось, что ты полминуты заклинание готовил!
Комната наполнилась смехом. Все радовались, гордились собой, наслаждались моментом триумфа. И только я сидел молча, наблюдая за их весельем с каменным лицом.
Постепенно смех стихал. Один за другим командиры замечали моё выражение лица и замолкали. Скоро в комнате воцарилась полная тишина, все смотрели на меня, ожидая речи.
— Ну, что же, — сказал я наконец, — все собрались. Давайте обсудим нашу «великолепную» победу.
В моём голосе прозвучало что-то такое, что заставило всех насторожиться. Улыбки начали исчезать с лиц, а атмосфера в комнате изменилась с праздничной на настороженную.