Мы ехали караваном, три телеги, старая гномская, на которой они приехали и две мы докупили у войта Юрбана по цене за четверть марки.
Туда мы запрягли королевских коней, которые от сытой и спокойной жизни стали чувствовать себя лучше, чем в первый раз, когда я увидел их в столице Маэна.
Телегами правили Мурранг, Хрегонн и Фомир. Я и эльф Фаэн были верхом. В телегах было только немного продовольствия, и они были скорее обозом, предназначены чтобы сопровождать наших «добровольцев».
Телеги были простые, крестьянские, скрипели каждой своей доской, словно жаловалась на жизнь, и то и дело норовили развалиться.
Мы были облачены в боевое походное снаряжение, а в нагрудном кармане моего доспеха лежал королевский указ, сложенный вчетеверо.
Посмотрим, как сработает королевская воля не в его пафосном дворце, а в реальной жизни.
Указ давал мне власть и полномочия, это был мой ключ, моя легитимность, моё право. По крайней мере, я на это надеялся.
— Не нравится мне всё это, — проворчал Фомир, в сотый раз за утро поправляя свой потрёпанный плащ. — Тюрьма — это не таверна. Там люди злые. И трезвые. А злые трезвые люди — это самое худшее, что есть в этом мире.
Принстаунская каторжная тюрьма показалась на горизонте после очередного холма.
Эдакий образчик уродства на лике континента Северный Гинн.
Группа больших каменных, приземистых сооружений из почерневшего от времени камня, обнесена каменной же невысокой стеной с редкими, похожими на гнилые зубы, башенками. Стена не имела боевого хода, но преградой и фортификацией была основательной.
Над единственными воротами, окованными железом, виднелась полустёртая надпись: «Пощади побеждённых».
Учитывая, что из-за тяжёлого труда народ тут дох как мухи, до конца срока, а исчислялся он тут десятилетиями, очень мало кто отсюда выходил, пощада тут была своеобразной.
Чем ближе мы подъезжали, тем сильнее ощущалась атмосфера этого места. Она была густой, давящей, пропитанной запахом нечистот, страха и застарелого, въевшегося в камни отчаяния. Даже братья-квизы, обычно невозмутимые, как скалы, напряглись, их руки легли на рукояти молотов.
— Крепость, — коротко пророкотал Мурранг, оценивающе глядя на стены. — Только для защиты от выхода. Если что, штурмовать будет трудно.
— Вообще-то мы приехали её не брать, а договариваться, пользуясь королевской властью, — напомнил я, хотя уверенности в моих словах было всё меньше.
Мы остановились в двадцати шагах от ворот. На стене, лениво облокотившись на парапет, стояли двое стражников. Их доспехи были ржавыми, а лица — опухшими и безразличными. Они проводили нас скучающими взглядами, в которых не было ни любопытства, ни угрозы. Просто усталость.
— Эй, там! — крикнул я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно и властно. — Откройте ворота! Именем короля!
Один из стражников лениво сплюнул вниз. Второй зевнул, прикрыв рот латной перчаткой. Реакции не последовало.
— Может, они глухие? — предположил Фомир с надеждой. — Давайте просто уедем, а? Скажем, что никого не было дома.
— Я — герцог Ростислав Голицын! — повысил я голос, чувствуя, как внутри закипает раздражение. — У меня приказ от Его Величества Назира Четвёртого о передаче заключённых под моё командование! Позовите начальника стражи!
Эта тирада, наконец, возымела эффект. Один из стражников нехотя отлепился от стены и скрылся за зубцами. Второй проводил его взглядом, а потом снова уставился на нас. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем на воротах появился ещё один человек.
Он был полной противоположностью своим подчинённым.
Глава 14
Попытки общения
Низкорослый, тучный, с багровым, лоснящимся от пота лицом и маленькими, глубоко посаженными глазками-буравчиками. На нём был дорогой, хоть и заляпанный чем-то жирным камзол, а на толстых пальцах, унизанных перстнями, поблёскивали драгоценные камни. Он совершенно не походил на стража или хотя бы солдата. Он был похож на торговца. Торговца, который давненько приторговывает человеческими жизнями.
— Я — начальник тюрьмы Грол Строгий, — величественно проскрипел он, оглядывая нас с головы до ног с откровенной брезгливостью. Его взгляд ненадолго задержался на наших лошадях, на оружии, на мешках в телегах. Он не смотрел, он явно оценивал. — Слышал, вы тут шумите. Именем короля, говорите?
— Именно, — я спрыгнул с лошади и, подойдя ближе, протянул ему королевский указ. — Вот официальный документ, скреплённый печатью премьер-министра. Я прибыл, чтобы забрать столько, сколько пожелаю, заключённых из числа Ваших подопечных для формирования Первой Добровольческой армии Маэн.