Он посмотрел на меня, но промолчал.
— Приветствую, я герцог Рос.
Тролль никак не отреагировал.
Я откашлялся и попробовал разговаривать на орочьем и… Снова никакой реакции.
На всякий случай я попробовал то же самое на гоблинском.
— Ещё одни. Пришли поглазеть на проклятого. Оставьте меня в покое.
Интересно. Этот гигант, закованный в цепи, не просил свободы, а лишь только, чтобы его не трогали.
— Тебе здесь не нравится?
— Не надо говорить со мной как с глупцом, человек. Ты ничего не знаешь о печали. Я проклят, мне не стоит жить, но и убить себя я не могу…
— Ты слышал разговоры на площади? — спросил я. — Про набор в армию?
— Слышал и мне всё равно. Просто оставьте меня в покое.
Он слышал? На лице у него отражалась глубочайшая депрессия. Что же такого у него произошло?
Оппнер всё это время молчал. Было видно, что находиться рядом с троллем ему неприятно. Так же было очевидно, что тролль задействован на тяжёлых горных работах. Вот и ответ, почему он не хочет отдавать его мне, это же живой трактор.
Ну кому трактор, а кому танк.
— Фомир, у него нет Искры?
— Нет, но у троллей это работает не так. Они связаны с природой напрямую. Фактически все тролли имеют талант в магии и ни один из них не может быть вступить в коллегии, это не принято. Кроме того, нет методик работы с их магическими навыками, они слишком другие.
Другие? Ладно, мне стал интересен этот громадный парень.
— Вот как? Посмотри на меня, — продолжал я, указывая на себя. — Я — герцог без герцогства, командир без армии. Посмотри на него, — я кивнул на Фомира, — он — маг-пьяница, лишённый статуса. Люди, которые ждут меня снаружи, — это убийцы, воры и должники, которых их собственное королевство сгноило в ямах. Мы все — проклятые. Мы все — изгои. Мы — армия тех, кого вышвырнули за ненадобностью.
Я сделал ещё один шаг. Теперь нас разделяло всего несколько футов.
— Не знаю, что там у тебя произошло, но очевидно, что ты оказался никому не нужен. Однако у нас таких целая толпа. Сообщество.
Глава 23
Имя для тролля
— Оппнер.
— Да, Ваша светлость?
— У тебя ключи? Сними с него цепи.
— Но, Ваша светлость, он же…
— Это больше не твоя проблема, — с нажимом сказал я.
Перепуганный толстяк бросился выполнять приказ. Когда последняя цепь с лязгом упала на каменный пол, тролль неторопливо встал во весь свой исполинский рост.
Его голова почти упиралась в потолок. Он постоял мгновение, расправляя затёкшие плечи, а затем сделал шаг и вышел из этой лагерной хибары.
И, стоя на улице, он не ушёл, не сбежал, он всё так же мрачно и с недовольным видом стоял, ждал меня, хотя сил, чтобы остановить его, в моём распоряжении не было.
В отличие от остальных заключённых, которых можно было удержать страхом или высокими заборами, если этот решит уйти, я ничего не смогу такому желанию противопоставить. Но он не сбежал, а пошёл со мной, безмерно молчаливый и мрачный.
Мы возвращались в Штатгаль.
Наша колонна растянулась по пыльной дороге, пополнившись ещё почти сотней душ из «Шахты жадного Эрбега». Каторжане молча двигались среди телег, неспешно привыкая к своему новому статусу, к чистому небу над головой и к отсутствию кандалов.
Тролль невозмутимо шёл в середине колонны, и вокруг него образовалась почтительная пустота. Люди и орки инстинктивно жались к обочинам, оставляя ему пространство.
Хотя, к его чести, он не делал ничего угрожающего. Просто шёл, огромный и безмолвный, глядя куда-то перед собой невидящим взглядом своих небесно-голубых глаз. Вообще у троллей как правило кожа темнее, а глаза карие, но кто их там разберёт?
Этот был как ходячий кусок горы, древний и чуждый всему вокруг.
Небо было ясным, солнце пекло нещадно. Воздух был неподвижным и тяжёлым, как бывает перед грозой, но на горизонте не было ни единого облачка.
— К вечеру доберёмся до лагеря, — сказал я Фомиру, который ехал рядом на своей кобыле. — Первым делом — баня. От этого нового пополнения несёт так, будто они спали в угольном мешке на краю выгребной ямы.
Фомир поморщился, но ничего не ответил. Его больше всего беспокоил новый призывник. У меня хватало забот, хотя я на него тоже поглядывал.
Тролль не сказал ничего определённого, похожего на согласие вступить в Штатгаль, вследствие чего Рой упорно его не идентифицировал как «рекрута».
Из-за этого я понятия не имел, как его зовут.
На мой взгляд, решить эту дилемму было просто — взять и спросить.