Таких не было, толпа заключённых смотрела на меня молча и не особенно дружелюбно. Я закряхтел… К этой ситуации я заранее не готовился и не был особенно готов. С другой стороны, это не первые мои рекруты.
— Тогда двигаемся. Следуйте за нами.
Я развернул коня. Фаэн и Лиандир заняли позиции по флангам колонны, их присутствие действовало несколько отрезвляюще. Никто не задавал вопросов. Они просто побрели за мной, уходя прочь от города, который был их тюрьмой.
Мы разбили лагерь глубоко в лесу, когда окончательно стемнело. Я распорядился развести несколько больших костров и выдал им первую еду за пределами тюремных стен.
Простая каша, купленная мной вместе с котлом в трактире за пределами городских стен, но они набросились на неё, как стая волков.
Лагерь разбит на большой поляне, но не такой как у торговцев и тракт был не торговый, а местный, тут ездили крестьяне. Парочка телег, увидев наш лагерь, поспешила свернуть в сторону и исчезнуть.
Несколькими топорами, а другого оружия не было, нарубили дров, я и два гнома развели костры. Гномы косились на мой знак «Гве-дхай-бригитт», но не решились спросить.
Между мной и этими рекрутами всё ещё была пропасть. Да, они общались между собой, но никто со мной пока что не заговорил. Меня боялись, но не знали. В целом, я не считал, что должен быть для всех другом, мне хватало шального Фаэна и сердитого Гришейка, чтобы закрыть потребность в дружбе.
Достаточно было того, что за несколько часов пути никто не сбежал. Возможно, это потому, что по дороге Фаэн рассказал группе людей историю про одного самоуверенного эльфа и одного глупого человека. Которые опрометчиво решили сбежать после набора из тюрьмы Принстауна и том, как глупые люди и эльфы превращаются в мёртвых.
В любом случае, бывшие заключённые шли, куда прикажут, кушали и лежали вповалку на высокой траве поляны.
После ужина напряжение немного спало.
Рекруты сбивались в группы, в основном по расовому признаку. Люди с людьми, орки с орками. Эльфы держались особняком, их аристократическая брезгливость не исчезла даже в лохмотьях.
Гномы сели у отдельного костра и что-то тихо обсуждали на своём гортанном языке.
Эльфы настороженно поглядывали на меня, но решились подойти к своим соплеменникам, Фаэну и Лиандиру. Ну славно, началась адаптация и сепарация.
Ну, хотя бы так.
Я сел у своего огня, подбросив в него пару веток. Гришейк подошёл и молча опустился напротив. Он ничего не говорил, просто смотрел на меня.
— Как обстановка? — спросил я его после некоторой паузы.
— Да как… С орками пообщался, перспектива пойти в армию их в целом устраивает. За других не скажу. Сказал, что я капрал, спорить никто не стал, я же был хоть и молодым, но атаманом, так что всё правильно.
— А как им вообще в тюрьме, что-то объясняли?
— А никак. Начальник тюрьмы выбрал тех, кто более-менее здоров и поставил перед фактом: «Либо записываешься добровольцем в армию, либо сгниёшь в тюрьме». Заставил подписаться напротив своей записи в списке добровольцев. Затем угрожал, что если сбегут от наборщика, то есть герцога Роса, их повесят. Причём, если вернутся в тюрьму после «прогулки по городу» — тоже повесят, просто вычеркнув из списков переданных, а оформив как побег и казнь за побег.
— Вот он, конечно, объяснятель хренов!
— А список тебе передали, босс?
— Список есть, но он меня мало волнует, заключённые в половине случаев врут про свои анкетные данные. Да это и не важно.
Рой отображал мне толпу рекрутов и у половины мораль была не то, что в жёлтой, а в откровенно-красной зоне.
Постепенно лагерь затихал. Усталость брала своё. Я прислонился к стволу дерева, позволив себе задремать. Фаэн и Лиандир несли стражу, мне больше было некого ставить в дозор.
Однако месяцы войн в этом мире приучили меня никогда не полагался полностью на других. Мой сон всегда был чутким, как у хищника.
Именно это меня и спасло.
Глава 9
Кровавая селекция
В походе спишь в доспехе и при мече, потому что… мало ли? Вообще в мире Гинн это «мало ли?» прилетает с завидной регулярностью. Тут рефлексы работают так, как задумала матушка-природа, тут никто не расслабляется и все реагируют резко.
Я дремал, а в таких условиях о глубоком сне даже при условии усталости не может идти речи, привалившись к корням большого дуба. Чья крона начиналась на некотором расстоянии от земли, а под деревом было приличное сухое и чистое пространство, способное отчасти защитить и от дождя, если бы тот случился ночью.