Поскольку вживую я не подписывал какие-то акты приёма-передачи, чтобы расписываться за принятие «мёртвых душ», то меня их приписки и махинации пока что особенно не волновали.
В результате мой отряд рос с каждым днём, как снежный ком. Я отправил Муррангу ещё одно письмо, попросив закупиться продовольствием и что приведу достаточно много народу. Сколько — пока не говорил.
Удивил он меня тем, что ответил, прислав ворона с сообщением: от лорда-советника Кориана пришли солдаты, которые вели под конвоем заключённых с северных провинций Маэна. Руководили ими королевские (то есть подчинённые Кориана) вербовщики, мрачные, молчаливые и немолодые надсмотрщики, которых послали в тюрьмы набирать для меня рекрутов.
То есть его, Кориана, обещание, сделанное в начале лета при нашем разговоре, что он тоже поучаствует в вербовке, не оказалось пустым звуком (в отличие от громких слов про финансирование).
Таким образом, в Штатгале обреталось ещё полторы тысячи новобранцев, из которых Мурранг, как смог, сформировал роты. Ну и поставил над ними, над каждым новым отделением, солдат из прежних четырёх рот, стараясь придерживаться расового деления.
Я разрешил ему повышать в звании до капралов «старшаков», из тех, кого поставили командовать отделениями. При условии, что они справятся хотя бы дней пять в этой роли. А прежних капралов, опять-таки при условии, что они не окажутся олухами — в сержанты.
В общем-то, в результате получилась такая проверенная практикой схема связи: я прибываю в город с тюрьмой, сразу же с почтовой станции отправляю ворона Муррангу и пока идёт «набор рекрутов» — жду ответа. Новость о стремительном росте армии на базе прибавила мне головной боли. Очевидно, что при возврате на базу в Штатгаль меня ждал если не бардак, то много трудностей, много новичков, много новых лиц.
Ещё одним фактором, который проявился на горизонте одним прекрасным утром, стало прибытие пред мои ясные очи банды старшины Новака. Причём последний даже продемонстрировал (но не надел пока) откуда-то военные знаки различия, скорее всего, сохранённые с «предыдущего места службы».
При этом оказалось, что перемещение нашей орды делает в округе так много шума, что найти нас легче, чем найти пьяного медведя в лавке. Буквально все вокруг крестьяне знают, где мы и что делаем.
Новак прибыл с теми, кто решил последовать за ним, а он просит его принять в старшины. Остальных — в рядовые и амнистировать, поскольку тут каждый первый преступник, судимый или нет.
Я, само собой, принял его и его бойцов. Но, по его словам, пожелали вступить в армию не более половины его ватаги и среди тех, кого он привёл нет тех дезертиров, что предали меня. Новак сказал, что пощадил только тех дезертиров, которые не принимали участие в восстании, но те двое проявили осторожность и остались в прежней банде. Рисковать и появляться предо мной никто не захотел.
Вообще про судьбу бывшей своей банды Новак был настроен скептически. Там не осталось кого-то, кто был бы способен управлять людьми, сдерживать и уклоняться от розысков со стороны стражи по приказу губернатора Валдрика. Тем более, что до того скоро дойдёт новость, что сам Новак покинул регион, а значит, его банду можно будет брать голыми руками.
Зато в новой роли бывший неуловимый атаман немедленно стал моей опорой.
Во-первых, солдаты приняли его статус как старшины, как данность, без возражений. Не спорил даже упрямый Гришейк, который теперь оказался ниже его по званию, хотя и знал меня дольше, чем Новак. Однако орк сразу же пообщался с Новаком и у них не возникло споров, что важнее и весомее — двадцатилетний опыт (если суммировать опыт в королевской гвардии и управлении криминальной группировкой) или разовое личное участие Гришейка в обороне Каптье. При этом Новак ухитрился вызвать у орка искреннее уважение и высказал почтение тому, как бывшему (хотя и не особенно удачливому) атаману.
Во-вторых, теперь Новак неутомимо крутился в очередной тюрьме, гоняя рекрутов и собственных воинов, организуя процесс и я очень скоро вообще не понимал, как справлялся без него.
Основой процесса как всегда была Сводная рота, как те, кто пользовался особенным доверием у меня после всего пережитого. Часть из них присматривали за новенькими и их силами организовывали тылы, часть ходили со мной по тюрьмам при наборе рекрутов.
Рекрутам легко удавалось интегрироваться в ту толпу, что я водил за собой. Правда, только после того, как они осваивали два факта: тут каждый первый или бандит, или заключённый и то, что за дезертирство в Штатгале без особых разговоров вешают. Причём сбежать от магии герцога невозможно.