Стон пронёсся по залу. Особенно страдальчески выглядели те, кто едва умел читать.
— Те, кому трудно с письмом, могут работать в парах. Главное — научиться думать, как командиры, а не как рядовые рубаки. Рубака хорош, когда у него хороший командир. А если будете тупить, погубите своих подчинённых.
Ученики начали расходиться, обсуждая услышанное. Тайфун осторожно протиснулся к выходу, стараясь никого не задеть. Гришейк и Хайцгруг о чём-то спорили, размахивая руками. Эльфы удалились молча, но с задумчивостью в глазах.
Когда зал почти опустел, Фомир подошёл ко мне. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
— Рос, нужно поговорить. Наедине.
Когда мы остались вдвоём, Фомир достал из сумки странный артефакт, что-то вроде компаса с почерневшей стрелкой.
— Помнишь, я говорил об остаточных магических аномалиях в сердце болот?
— Мы пока только в средние районы добрались, убив того лича, — осторожно прокомментировал я.
— Но оттуда я могу изучить и сердце болот, внутренние районы, самые недоступные и самые богатые.
Я взял артефакт. Стрелка, нечто вроде стрелки компаса действительно мелко вибрировала, указывая куда-то на юго-восток. Собственно, в центр моего герцогства — Кмабирийских болот.
— И что я должен из этого понять?
— Либо там скопилось огромное количество остаточной энергии, но так не должно быть, она развеивается через сотни лет… либо…
Он замолчал.
— Ты же видишь, проклятие никуда не делось. Его было слишком много?
— За сотни лет любая концентрация должна уже начать падать, — Фомир преодолевал внутреннее сопротивление. — В академических кругах считают, что сила проклятых болот зависит от артефактов и древних останков, которые тут валяются. Они хранят проклятие.
— Но? — я понимал, что Фомир сейчас идёт наперекор тому, что учил когда-то в академии.
— Но такой «полюс силы» не может существовать просто так.
— И что там?
— Кто. Судя по тому, как реагируют артефакты, там рождается полубог.
— Тогда нам придётся прибить этого полубога, потому что он сидит на наших артефактах. Кстати, сумел починить что-то из барахла того покойного лича?
— Да.
Он порылся в сумке.
— Вот на выбор тебе. Брошь магической защиты, невероятного уровня. Или браслет-накопитель. Раз в сорок более ёмкий, чем те магические безделушки, что мы смогли купить у контрабандистов.
— Беру накопитель, защита у меня уже есть. С накопителем тоже пока не знаю, что делать, я же не настоящий маг, — с этими словами я надел браслет на запястье. Он болтался, а значит, будет мешать драться. Надо будет подтянуть его ремешками поплотнее. Не люблю я всю эту бижутерию.
— Это потому, что ты не был инициирован должным образом. Дикаис просто надстроил на твоём ядре твой уникальный божественный навык. Но особенность божественного навыка в том, что его нельзя повторить, нельзя украсть, нельзя отнять, но нельзя и развивать.
— Рой останется таким, как был?
— Да. Но у тебя может проснуться после инициации и другой дар, скорее всего, связанный с основным.
Мы вышли из зала и сейчас находились посреди площади, там, где и проводится инициация.
— О, демоны, зря я заговорил про инициацию, — глаза Фомира расширились. — Или это потому, что ты артефакт второго магистерского уровня надел…
Вокруг меня горел чистым голубым светом контур инициации, причём его некоторое время никто не чертил, он возник сам.
— Что, блин, меня инициирует место? — нахмурился я.
— Ага. Ты сейчас закрой глаза и сосредоточься на той силе, что течёт внутри тебя.
— Бляха-муха, только этого мне и не хватало.
Глава 20
Никогда такого не было и вот опять
Камни, пропитанные десятками использования Плаща Новичка, начали пульсировать мягким голубым сиянием, воздух вокруг наполнился тихими звуками музыки сфер.
Из района ворот выскочил капрал Зойд, который чертыхнулся и замер в нерешительности.
По совету беспокойного Фомира, который метался рядом и что-то бубнил, я закрыл глаза и почувствовал странное покалывание в животе и руках. Словно меня пробивало несильным током, только не по коже, а сразу по моему богатому внутреннему миру. Удары были ритмичными и шли в такт странной музыке, которую я слышал.
Перед моим взором появились и стали танцевать всполохи огня, да ещё к тому же он колебался, как удары сердца.
С некоторым волнением я понял, что он и бьётся ударами сердца, причём — моего.
Я потянулся рукой к огню, как заворожённый, но огонь пропал.