Он замолчал, выложив своё предложение.
И на одно короткое мгновение я позволил себе представить эту картину. Вилла на берегу тёплого моря. Библиотека с редкими фолиантами. Сад, бассейн, слуги. Никаких рапортов, учений, интриг и ответственности. Просто покой и богатство. Соблазн был сильным, как сладкий яд.
Мой взгляд скользнул на плац.
Там был участник вчерашнего сражения (а я туда подтянул всех талантливых бойцов) и обороны Каптье — Гришейк, молодой орк, который выстраивал свою роту.
Он хмурил брови, проверяя снаряжение и вооружение каждого, и наорал на двоих за то, что безалаберно выхлебали воду из фляг раньше времени, до выхода в рейд.
В его голосе не было ни страха, ни жестокости, а только работа, которую он делал хорошо. И делая её, он, каторжанин и атаман, превращал вчерашних сидельцев в настоящих солдат.
Я видел эльфов Фаэна, бесшумно скользящих по периметру стены, их луки были наготове. Видел тролля Тайфуна, который сидел снаружи ворот, терпеливо ожидая, когда выйдет его крупногабаритное воинство.
Ну да, они во дворе не помещаются.
Я вспомнил их лица. Лица восьми тысяч изгоев, которых я вытащил из тюремных ям, с каторги, а кого-то и с эшафота. Людей и нелюдей, которым я дал не просто оружие и еду. Я дал им цель и чувство собственного достоинства. Они поверили мне, а я?
Медленно я повернулся к Фомиру. Искушение исчезло без следа, оставив после себя лишь холодную ясность.
— Нет.
Одно слово. Тихое, но твёрдое, как гранитные стены этой крепости.
Фомир поник. Он ожидал этого ответа, но, видимо, до последнего надеялся на другой исход.
— Но почему? — выдохнул он. — Это же нелогично. Рисковать всем ради… ради чего?
— Ради них, — я кивнул в сторону двора. — Ты говоришь, что у нас императорская казна. Но наше главное богатство — это Штатгаль, не тот, который остров, а тот, который армия. Они мне охотой и неохотой поверили, пошли за мной, присягнули. Не королю, а мне.
Маг кивнул. Ему явно была самому не по вкусу идея бегства, однако он был опытный бегун, он чувствовал опасность, как лиса чувствует собачье преследование.
— Если я сейчас сбегу с казной, чем я буду отличаться от губернатора Валдрика, который продаёт людей за горсть серебра? От любого другого коррупционера? Чем я буду лучше короля Назира, который видит в них лишь расходный материал? Я стану таким же, как они. А я не такой. Мне не похрену, Фомир. Больше того, я тебя спрошу, ты бы свою магическую роту бросил?
Он потупил глаза, явно думал об этом:
— Нет, я бы организовал их побег, дал бы много денег из своей доли… Есть остров Кафтор в Зелёном океане, там вольготно магам без гильдий.
— Воооот. Сам как наседка. А думаешь, что я поступлю, как чудак на букву «М». Я так не могу, братец.
— Я понял, босс, — сказал он уже твёрже. — Прости мне мою слабость.
— Брось, братан, — ответил я. — Это в тебе говорит голый прагматизм. Математика поступков. Рациональность. Но мы же не цифры в уравнениях, чтобы поступать рационально?
Глава 25
Разговоры
Теории и предсказания нуждались в проверке.
Но в мире Гинн предсказатель — это не шарлатан, это прямо профессия. К сожалению.
Сказал, что будет гонец, значит, он будет.
Мой разговор с Фомиром оставил после себя горьковатый привкус. Ведь я убедил лишь его, но не себя. Слова об ответственности и надежде звучали правильно, однако на войне правильные слова и люди умирали первыми.
Следующий день начался как обычно. Побудка, дым из кухонных труб, построение, поднятие флага, завтрак. Рутина, которая вросла в плоть Чёрной крепости, стала её кровеносной системой.
Я встал пораньше и бродил по двору, наблюдая, как моя армия изгоев начинает новый день. Каждый человек и не-человек на своём месте, каждый занят делом. Система работала.
Ко мне прибежал и отдал воинское приветствие молодой легконогий гоблин из роты Зойда, из тех, кто охранял ворота Чёрной крепости:
— Командор, всадник у ворот. Один. Говорит, что он королевский гонец. Ворота пока заперты. Что прикажете делать?