Но действовать мы должны были сами.
Общие слава и отчётность, но рисковать мы должны лично своей шкурой.
Само собой, я видел в этом не помощь, а попытку накинуть поводок. Сделать мою армию частью их неповоротливой военной машины, где инициатива наказуема, а генералы выигрывают битвы на картах, сидя в сотнях миль от передовой.
Мой план был проще. Я не собирался встречаться с ними вообще. А моя армия легка на подъём, перемещается быстро, покинет пределы досягаемости быстрее, чем генералы до нас доберутся.
Мы прошли по Болотному тракту к городку.
Войт Юрбан, глава Бинндаля, стоял во главе делегации из местных купцов и ремесленников. За последние месяцы сонный городок превратился в процветающий центр, обслуживающий военные нужды. Их лица выражали не страх перед армией, а искреннее сожаление о потере выгодных клиентов и хороших соседей.
В городке нас нагнал арьергард Зойда, который принял рапорт и снял с постов взвод комендантской роты в Бинндале. Здание, арендованное у города, он тоже закрыл на замок.
— Генерал Рос, — поклонился войт, его круглое лицо было серьёзным. — Мы собрались пожелать Вам удачи. Бинндаль не забудет, что Вы для него сделали.
— И Вы для нас многое сделали, Вы и Ваши люди, Юрбан.
Я передал ему документы.
Он уже знал, что там договоры купли-продажи.
Якобы город Бинндаль, община и его городская казна заплатили за болота и постройки двадцать тысяч серебряных марок (которых у них никогда не было). Это сделано для того, чтобы если завтра король или Кориан захотят «отжать» у крестьян и горожан землю, им пришлось бы заплатить при этом деньги. Возвратить оплату при расторжении договора, поскольку в этих документах было сказано, что я забрал деньги на нужды королевской армии.
Денег на это в королевской казне нет, а когда они будут, уже пройдёт время, и все привыкнут к такому положению вещей. Сейчас Бинндаль получал кучу построек, колодцы и склады для ведения сельского хозяйства и дальнейшего освоения болот. Посаженные магами деревья вырастут за несколько лет, птицы и растения колонизируют болота, за ними придут кабаны, зайцы и волки. Словом, при отсутствии Алтаря жизнь наладится и это станет большим подспорьем для Бинндаля.
А ещё это был толстый намёк на то, что армия не собирается возвращаться в Маэн ни при каком раскладе.
После меня к Юрбану подошёл Зойд и передал связки ключей. Ключи были подписаны, но лейтенант тем не менее рассказал войту, какой ключ от чего и дал какие-то пояснения.
Несколько молодых парней, в том числе из числа гоблинов, набравшись смелости, вышли из толпы. Они хотели присоединиться к походу. Я мягко, но твёрдо отказал. Набор окончен. Армия сформирована, и каждый лишний рекрут-участник сейчас был бы не усилением, а скорее обузой.
Утреннее солнышко освещало нам путь через городок.
Восемь тысяч и восемь сотен воинов.
Не оборванцев, не каторжников, а настоящих солдат в новенькой, продуманной, удобной и прочной полевой форме и вооружённых. Ну, оружие не в руках, доспехи и оружие было в обозе, кто ж таскает его на себе? Но солдаты шли около телег своего обоза так что могли прийти в боевую готовность за несколько минут. Щиты и метательное оружие вообще лежали сверху и были буквально в секундной доступности. Кроме того, авангард и арьергард были вооружены и в доспехе.
Колонна змеилась по тракту, уходящему на юг.
Впереди, на ветру, полоскалось моё знамя. Красный курай, символ единства шести лепестков, на белом поле. За знамённой группой ехал я.
Рядом, как две каменные глыбы, возвышались на своих жеребцах Мурранг и Хрегонн. Чуть позади следовал мой штаб, в том числе и Деций. Ну, вообще-то, я честно предложил писарю уволиться, потому что одно дело скрипеть пером в безопасной глубине болот, а другое — участвовать в боевых действиях, даже если в обозе.
Но старый пьяница остался служить мне, в отличие от десятков инструкторов, которые получили расчёт и помахали ручкой. Ну, в принципе, как и задумано.
Когда мы проходили через сам Бинндаль, улицы были забиты народом. Народ высыпал из домов, дружелюбно махал нам, кричали пожелания удачи. Дети с восторгом бежали рядом со строем, глядя на массивные фигуры троллей, закованных в броню по личному заказу. Каждый из них напоминал ожившую стену форта. Женщины бросали под копыта обозных лошади сухие цветы и махали платками.