— В штабе сдашь. Ох и хитрый же ты парень, сержант. Ладно, будет тебе орден, передашь награды начальнику моего штаба, он всё оформит.
— Это не всё, товарищ генерал, имею особо секретную информацию, извините, она только для контрразведки или представителей Особого отдела уровня армии и округа. Не армейские дела.
Сразу отреагировал один из политработников, я кстати ранее отметил, что он наверняка из особистов, вот тот и сказал:
— Я начальник Особого отдела дивизии, старший батальонный комиссар Лукин. Что у вас?
— На ухо шепну.
Мы отошли, причём генерал с нами, и Лукин его не прогнал, вот наклонившись к их головам, тихо и сообщил:
— Мне вчера попался немецкий офицер, из бывших русский дворян, Александр Белов, документы его при мне. Чтобы жизнь купить, тот сообщил важную информацию. Он участвовал в первом допросе старшего лейтенанта Якова Иосифовича Джугашвили, командира гаубичной батареи Четырнадцатой танковой дивизии. Это старший сын товарища Сталина. Попал в плен два дня назад. Эту важную информацию срочно нужно передать наверх.
А что, я решил засветиться. Генерал невольно присвистнул, масштаб проблемы оценил сразу, да и особист не сдержал пары матерных слов. Тот заторопился, велел комдиву заняться мной, а сам убежал, явно докладывать, то что мне поверили, было видно. Хотя конечно проверять всё равно будут, но если быстро не доложиться, им же и припомнят. Танк уже забрали, в дивизии останется, нашёлся умелец и погнал куда-то его, экипаж собирали, генерал распорядился, а меня в штаб. Только тогда первые снаряды начали рваться, немцы отошли от моего прорыва, до этого только винтовочно-пулемётная стрельба стояла. Но мы в мёртвой зоне, не доставало. А тут и до пушек дошло, выпускали так свои страхи. Видать после подрыва того штабеля, смогли сколько-то орудий ввести в строй. Дальше один из особистов, с ним штабной командир, начали мои опросы. Красноармейскую книжицу забрали, ордена и наградные книжицы тоже сдал, вот и описал как был ранен под вечер двадцать второго, шрам на виске свежий, багровый, те видели, контузия средней тяжести. Документы спрятал в нише. Сам не понимаю почему. Да и память подводила. Дальше нас собрали и в плен. Ночью сбежал со своими бойцами. Описал кто был, про ротного. А когда вернулся к нашим стрелковым ячейкам, вернул всё своё, кроме винтовки, меня и вырубило, когда очнулся уже день был, наши ушли. Пришлось выживать. У немцев с повозки припасы скрал, четыре дня приходил в себя. А тут на меня осназ наткнулся, с той стороны Буга переплывали. Я вроде отлежался, лучше стало, решил примкнуть. И попросил освободить пленных из лагеря, где меня раньше держали. Те поспособствовали, вырезали охрану, а я ворота открыл. Потом хотел с ними дальше, но темпа не выдержал, свалился, пришлось расстаться. Хорошо деревенские спрятали, на чердаке держали. Да я нормально ходить только к десятому июля стал, головокружений уже не было. А тут обыски, искали раненых бойцов и командиров, а тех, у кого находили, вешали или расстреливали. Вот и ушёл, чтобы молодуха, что меня скрывала, не пострадала. Двинул к нашим, шёл несколько дней, повезло взять этого Белова, на грузовой машине ехал. Из-за машины и рискнул, лень пешком было идти. Также уничтожил посыльного на мотоцикле. Големы работали вокруг моего лагеря, били немцев, вот их документы как доказательство и представлял. Документы обоих сдал, и три десятка документов простых красноармейцев и нескольких командиров, чтобы оформили как погибших. С тел павших собраны.
От Белова якобы узнал о сыне Сталина, ну и поспешил к нашим, сообщить нужно, а Белова ликвидировал. Тот на меня прыгнул. Тут танк нашёл с сухими баками, и поляки напали, но с ними договорился. Из бака грузовика слил бензин в баки танка, ещё две канистры было, и вот был наш прорыв. Теперь докладываю, что и как было. Кстати, генерал не обманул, тут же в штабной землянке и наградил орденом, моим же, что я дал. А четыре оставшихся те прибрали, найдётся кого награждать. Так что прикрепил награду где положено, документы и наградную книжицу, правильно оформленную, мне выдали. Дальше новая линия опросов, уже сам Лукин работал. До трёх часов утра, пока не прилетел самолёт, «У-2» был, меня на него и в тыл. А там дальше на допросы в Особый отдел, крутили только так. Уже поняли, что я у той дивчины под юбкой прятался, так и сказали, да я честно ответил, что так быстро бы не ушёл, если бы не облавы. Ну и остальное, и ведь поверили, всё что якобы узнал от Белова, сообщил. В штабе армии допросы заняли часов шесть, дальше, часа в три дня, снова на самолёт, семиместный, одномоторный, и в Москву. Там меня видеть хотели. Похоже волну с пленением Якова, я поднял немалую, ещё не все об этом знали. А я ещё до взлёта уснул и весь путь до столицы проспал, только два сотрудника Особого отдела армии, что меня сопровождали, не спали.