— Так сержант, получай документы и справку и свободен, — сообщил дежурный по казарме столичного гарнизона, где я проживал вот уже как неделю.
Да каждый день таскали на допросы на Лубянку. Всю душу вывернули. Это ещё хорошо не в камере держали. Однако информация подтвердилась. Яков в плену, немцы это ярко освещали, моя просто первой была. Каждое слово и мимику от Белова велели передать, протоколируя мои слова. А что, я много что о его плене знал, случайно информация в сети попалась. Серьёзные документалисты работали. Даже сообщил что со слов Белова, когда тот собирался лагерь военнопленных покинуть, за Яковом прибыл конвой, доставить его в штаб командующего Четвертой армией Вермахта. Для допросов. Но увезли или нет, Белов не в курсе, раньше уехал. И на всё это семь дней потратили. Оно надо было? Да, надо, я собирался жить как привык. И вообще люблю бороться с неприятностями, и властью, от этого и не теряю жажды жизни и не устаю от неё. Ладно хоть отпустили без эксцессов, и вот получал направление на дальнейшее прохождение службы. Кстати, моя «СВТ» осталась в штабе дивизии, где на танке прорыв совершил. Мол, нечего мне в тылу с оружием делать, там новую выдадут. Ладно номер старой винтовки из красноармейской книжицы вычеркнули, теперь не буду отвечать за утерю. А так полностью проверки прошёл, пора служить и воевать дальше. На то куда меня сошлют я никак не влиял, а тут изучая направление, понял, что меня отметили как танкиста. Служил в механизированном корпусе? Служил. Прорвался к нашим на танке? На танке. Вот иди и воюй. Направили командиром танка в отдельный танковый батальон, формировался за счёт личного состава и преподавателей Московской академии механизации. Ну и пополняли танкистами с боевым опытом. Меня видимо таким посчитали. Техника тоже с полигона академии, и думаю ушатаны и убиты вусмерть. Да ещё каждой твари по паре. Ад для снабженцев и ремонтников.
Пока же приняв документы, батальон формировался на полигоне академии, как добраться мне объяснили, вот так всё собрал, каска и шинель давно в хранилище, при мне только вещмешок, и двинул в нужную сторону. А повезло попутную машину поймать, довезли колхозники до перекрёстка, а там пешком, и вот они ворота на полигон. Три часа на дорогу потратил. Дальше приняли, штаб батальона тут в одноэтажном здании, оформлять начали, забрав документы и направление, ставить на довольствие. Меня оформили в третью роту, где лёгкие танки в основном, даже танкетки пулемётные, плавающие. Блин, это совсем не весело. Они горят как спички. А тут как раз в штаб зашёл комбат, такой нервный невысокий лысоватый живчик в очках, на учителя сильно похож, видимо один из преподавателей академии, вот и обратился к нему:
— Товарищ майор, разрешите обратиться?
— Разрешаю.
— Меня на лёгкий танк хотят поставить…
— Нет лёгких танков, нет и не будет, — раздражённо бросил тот. — Десять «БТ-пять» что нам обещали, забрали танкисты, того полка, что пополняется у столицы. Им же броневики пойдут.
Это было сказано в общем зале, и командиры, тут и несколько командиров подразделений, недовольно зашумели, эти бронемашины похоже клятвенно были обещаны нам.
— Товарищ комбат, тут есть одно предложение, но тут о себе пекусь. У меня знакомец есть, завсклада в дивизии НКВД, а у них танк неучтённый. Новенькая «тридцатьчетвёрка». Правда, не на ходу, но я понял, что случилось, ввести в строй смогу. Официально нам её не передадут, по бумагам её нет, но я готов добыть её, договорюсь, с условием, что это будет моя машина, я ею буду командовать.
— Так, — осматривая меня, сказал тот. — А ты вообще кто? То, что повоевал по ордену вижу и шраму.
— Сержант Маликов, ранее служил командиром отделения мотострелков в Двести Пятой моторизованной дивизии, Четырнадцатый мехкорпус, — сообщил начальник штаба батальона капитан Тушин, он меня и оформлял. — Направлен к нам командиром танка.
— Нам опытных мотострелков не хватает, а тут готовый командир, — вздохнул майор, и добавил. — Направить в мотострелковый взвод, заместителем командира взвода. Кстати, сержант, данные кладовщика.
— Какого кладовщика?
— Из дивизии НКВД.
— Извините, товарищ майор, я вас не понимаю.
— Так, не хочешь сообщать данные?
— Я не могу сообщить то, чего не знаю.
— Ничего, кладовщиков у структуры НКВД не так и много, найдём. Оформляйте во взвод.
На этом комбат развернулся и ушёл, а я повернулся к капитану Тушину и спросил: