— Тихо, не шуми. В машине дети спят.
— Откуда дети? — также шёпотом спросил тот.
— Нашёл в лесу у тела мёртвой матери, умирали от голода и холода. Три дня выхаживал. Судя по документам и письмам, что у их матери нашёл, семья красного командира. В неё стреляли, перед тем как похоронить, осмотрел, пулевые отверстия, сколько могла шла раненая и детей несла. Младшего точно, ему до года. Я конечно помог чем мог, но их надо срочно в соответствующие детские организации. В больницу. Они простыли, кашляли. Есть возможность эвакуировать?
— Да, у нас машина, с нашим санинструктором отправим, — кивнул тот. — Пусть пока спят. И вы не представились.
— Лейтенант Маликов, командир танкового взвода второго батальона Первой отдельной танковой бригады. Тут у Москвы формировалась. Нас девятого сентября под каток немецкого наступления бросили. За не полный день бригады не стало, но на сутки немцев остановили. Окружённые были, как пехота дрались, танков нет, все выбили, там немцы предложили сдаться, и наш начштаба, комбриг уже погиб, решил сдаться. Ради раненых. А немцы всех раненых потом штыками добили, больше двухсот человек. Я документы спрятал, держите их, командиров на машину и долго везли, полночи, километров на семьдесят. Там почти сразу бежал. Одна стена строения повреждена была, чуть надавил и отошла. Полсотни командиров было, все и утекли. Несколько дней до села добирался, вернул документы и вот оружие. Потом броневик этот без топлива нашёл. Пока искал топливо, потом найденных детей выхаживал, время и прошло. Сами откуда? Всё с иголочки у вас.
Тот уже изучил моё удостоверение, возвращал, вот и ответил:
— Подольское пехотное училище. Старший лейтенант Круча.
— Курсанты значит? Дело плохо, если недоучившихся курсантов в бой кидают.
— Сам давно воюешь?
— С первого дня. Сержантом начинал. До старшего лейтенанта дослужился, но один кубарь сняли, комбригу не понравился. А через три дня после этого меня в Кремль и Звезду Героя дали.
— Так ты Герой у нас?
— Ну да. И три ордена ещё. Говорю же с первых дней воюю. Лично около тысячи немцев убил, если с первого дня считать. А в плен второй раз попадаю и бегу.
Тут послышался приближающийся рёв движка. Круча уже послал посыльного в деревню, там лесхоз, связь есть, телефон работает, что удивительно, доложить обо мне, ну и машину вызвал за детьми. Меня тот оставлял при себе, экипаж из курсантов сформирует. Вот так машина и приближалась. Бойцы рядом стояли, слушали. Вроде как-то без охранения, беспечно, но дозор дальше бдит, да и у меня сканер. Так что описывал как бои шли, а тут молоденькая девушка подошла, в форме сержанта-санинструктора, в синем берете, и узнав, что было с детьми, горестно качая головой попросила достать их. Я занят был, выбирал место для капонира, где броневик встанет, хотя само место заставы не очень удобное, нужно сместить. Вот Круча и обратился к старшине, лет сорока на вид:
— Степанов, вы же у нас многодетный отец, шестерых вырастили. Доставайте.
Тот выпучил глаза, и замахал руками:
— Да вы что, товарищ командир, мне жена и тёща до трёх лет их на руки не давали. У меня же руки-крюки. Уроню.
— Ай, — фыркнула девушка. — Сама достану.
Та открыла дверь и скрылась, только красивая попа в форменной юбке торчала. Мы все любовались ею. Та достала младенца и понесла к машине, двух других забрали два бойца, а все вещи третий. Документы я девушке передал чуть позже, описав на словах что и как было. А вот меня не оставляли, водитель «полуторки», что сержанта привёз, пошептал Круче что-то на ухо. Тот и сообщил:
— Полковник, командир училища, решил броневик забрать, в подвижный резерв. Старшину моего отвезёшь заодно.
Тот пошептался со старшиной, оба на меня острые взгляды бросать начали. Что-то мне это не нравится, похоже арестовывать будут по приезду. Поглядим увидим. Пока же частично разобрали баррикаду, и я перегнал броневик на ту сторону. Старшина на месте командира устроился, ну так и есть, больше меня контролировал, чем за окрестностями следил, а я поехал за «полуторкой». Так и катили, проехали деревню и ещё километров двадцать от силы, и въехали в небольшое сельцо. Там показали куда поставить броню, что я и сделал. Ну а по выходу, ждали трое. Командир, явно особист, в форме политработника был, старший политрук, и два бойца-курсанта. Так что приказали сдать оружие и документы, и руки за спину и повели. Завели в один из домов, руки кстати за спиной связали, курсанты вышли, но зашёл сержант, это явно не курсант, здоровый, рукава гимнастёрки закатаны до локтей. Вот особист и спросил: