— Ну что, сам будешь говорить, или заставить?
— Ты меня не узнал?
— Мы знакомы? — быстро изучив мои документы, а потом ощупывая взглядом лицо, уточнил тот.
— Странно, слухи обо мне ходили по всей Москве и Подмосковью. О моей дружбе с осназовцами.
— Ах ты об этом? Слышал, как же. Ну тут же их нет.
— Сейчас нет. Последствий не опасаешься? Будешь бить, умрёшь, отрезанную голову твою положат на этом столе.
— Своих убивать будешь?
— Кто меня бьёт, мне не свой. А с осназовцами я давно дружу. Умрёшь ой не простой смертью. По пыткам они специалисты, сам видел, как тренировались на немцах.
Запугать того я думаю не смог, но всё же к физическому воздействию переходить не стали. Тот вёл допрос, велел описать с момента как бригада покинула Москву и до встречи с курсантами на заставе. Вот подробно и описывал. Почти час заняло. Тот записывал. Пару раз посыльные забегали отдавали особисту, без понятия кто он, не представился, бумажки. Тот читал, и дальше работал. А потом вдруг внезапно погрузили на машину, да на ту же «полуторку», и с детьми повезли дальше в тыл, под охраной особиста и одного курсанта. Девушка с детьми в кабине, а мы в открытом кузове. Тента не было. И не долго проехали, километров пять, пока не повстречались с немецким мотопатрулём.
— Политрук! — крикнул я особисту, что сидел у кабины, привалившись к борту, подняв ворот шинели и казалось дремал. Только боец-курсант пристально следил за мной, видимо перед поездкой жёстко заинструктировали.
Тот поднял голову и вопросительно посмотрел на меня.
— Навстречу идёт несколько мотоциклов. Слышу шум их движков. Техника немецкая, я их «голос» хорошо знаю. Если не хочешь тут погибнуть под пулемётами, лучше свернём в лес и пропустим их.
— Не врёшь?
— А смысл? На тебя или бойца мне плевать. А девчонку в кабине и детей жалко. Ради них стоит побороться.
Тот задумался и застучал по кабине. Думаю, если бы я не ввернул то, что на них мне плевать, а детей и медсестру жалко, мог бы и не поверить. Машина начала тормозить. Понятно, что я отлично видел немцев, не спеша ехавших нам навстречу по укатанной лесной дороге, с помощью сканера, скоро те появятся из-за поворота. Три мотоцикла, тяжёлые, с колясками, девять немцев. Старший в звании фельдфебеля. А тут ельник, свернём в него, скроет, пропустим, могут и не заметить, снова на дорогу и дальше. Шанс есть, как я понимаю. Машина встала и особист прислушался, но был довольно сильный ветер, что качал верхушки деревьев, всё заглушал шелест их веток.
— Сворачивай в ельник, быстро, — велел особист шофёру, что встал на подножку и выглянул, вопросительно глядя на политрука.
На до же, всё же последовал моему совету. Особисты обычно сильно недоверчивы, а этот видимо имел неслабый инстинкт самосохранения. Мы едва встали, уперев бампер о ствол ели, когда замелькали на дороге немецкие мотоциклы. Мы напряжённо наблюдали за ними, но по счастью нас не заметили, как и свежий след съезда с дороги. Курсант и водила опустили свои винтовки, и с облегчением вздохнули, а особист вопросительно глянул на меня. Вздохнув, я сделал вид что прислушался и ответил:
— Тихо, можно ехать.
Вот так выбрались на дорогу и покатили дальше. А через четыре километра наткнулись на расстрелянную машину. «ЗИС-5» был, тело водителя лежало у открытой двери, а женщину военврача затащили в лес и долго насиловали, там и убили. Особист, играя скулами, всё зафиксировал. В кузове были патроны и ручные гранаты. Документы тот не забирал, не было их, видимо немцы забрали, ну а мы поехали дальше. Чуть позже встретили расстрелянный обоз, шесть повозок и убитых лошадей, плюс два бойца. Правда, несколько ушло в лес, мотоциклисты не стали их преследовать, позже бойцы вышли, занимались обозом, раненой лошадью, но тут шум нашего движка и те снова спрятались, но опознав как своих, снова вышли. Особист их допросил, по описанию это те же мотоциклисты. В общем, обычная работа таких групп. Так что мы покатили дальше. Там уже без проблем до железнодорожной станции. Около трёх часов ждали, пока не закончится разгрузка небольшого манёвренного состава, боеприпасы привезли и пополнение, так что нас в вагон, медсестра Таня с детьми тоже. Видимо ей приказали передать детей в детдом лично, ну и мы в тот же вагон, а «полуторку» под загрузку. Особист уснул сразу, набегался, пока делами был занят, да о той группе мотоциклистов сообщал. Дальше я больше спал в вагоне, под его покачивание. Сами вагоны полны, беженцев везли, пусть те и грузовые, это никого не смущало. Так и до Москвы. Там нас встретили, причём Таня с детьми с нами в машину, особист попросил встречающих отвезти их в нужный детдом. А что, пусть за нами приехала чёрная «эмка», все с трудом, но вместились, тем более курсанта тот отправил своим ходом.