— Близнецы? — удивился тот, изучая нас. — Четверняшки?
— Да. А ты кто будешь?
— Старший лейтенант Круча. Командую обороной на этом участке.
— Да, вижу. Круча, не тот старлей из пехотного училища, где брат из окружения вышел? Он говорил.
— Тот самый.
— Ясно. А брата в камерах Лубянки и забили до инвалидности. Мы ищем тех, кто это сделал. И двое из них, в твоей группе. Как видишь, нам без вариантов, мы их забираем. Можешь сразу списывать в безвозвратные потери.
— Эй, парни, вижу, что вы все из госбезопасности, сержанты, но может не так круто? Тут все мои бойцы, не раз в боях были.
— Они из НКВД.
— Да, есть такие, несколько дней назад получил. В бою труса не праздновали, в рукопашной участвовали. Нет, не отдам.
— Круча, поверь, чтобы твою роту взять, нам полминуты потребуется. Так что или-или, без вариантов. Ты же не хочешь дать немцам тут дорогу, получив брешь в обороне.
— А вы точно свои, а не немецкие диверсанты?
— Мы втроём уничтожили больше тридцати тысяч немецких солдат, а также разных добровольцев из Европы. Отсюда в Финляндию двинем. Приказали там действовать, освобождать лагеря военнопленных и помогать пробиться к нашим. Не совсем наш профиль, но приказ есть приказ. А сейчас мы в самоволке, по личным делам. Месть за родного брата.
— Нет парни, я вам своих людей не отдам, — подумав, всё же сказал тот.
— Что ж, это твой выбор, Круча. Уходим!
Вот так развернувшись, я с големами и покинул расположение этого участка. Нам пытались не дать уйти, но оставив два десятка стонущих и побитых бойцов, причём без единого выстрела, всё же ушли. А через десять минут, выявив из леса тех двоих, что сканер показал, как нужных мне, два точных выстрела из «СВТ», и цели поражены. Наверняка. После этого прочь.
Идея летать над нашими позициями и искать этих упырей, что меня избивали, оказалась вполне действенной. Вон их куда спрятали, кто-то просчитал возможность моей мести. Нашёл ещё двоих, но в этот раз оставил в живых, перелом позвонков в поясничном отделе, парализованы ниже пояса. Я лично описал им за что и почему те так пострадали. Это месть. Теперь они инвалиды и будут всегда помнить почему ими стали. А государству те станут немым укором, которым ещё и пенсию по инвалидности платить. А вот с тремя оставшихся, а среди этой тройки и конвоир был, я помню его крик «бей», это он отдал приказ, первым налетев на меня, было сложнее. Обнаружил в пешей колонне военнопленных, что около взвода немцев вели в тыл. Тут было три сотни пленных. На самом деле ночами облетая позиции наших войск, я начал работать по немецким тылам, и нашёл в сарае троих. Даже в двух сараях, в одном один и в другом двое, видать в одном подразделении служили и вместе в плен попали. Сел в стороне, однако добежав, как раз светало, обнаружил, что их строят в колонну и выводят из села, дальше в тыл. Пришлось подождать, и по пути вот атаковал. Втроём из «ППД», по диску выпустив, мы уничтожили всю охрану, выходя с трёх сторон, не давая разбежаться пленникам. Я командовал, велел встать на место и стоять, оружие с убитых конвоиров не трогать. Так что бойцы стояли и с надеждой смотрели на нас. Я же подошёл к конвоиру и стал пристально смотреть на его. Тот занервничал, и спросил:
— Вы меня знаете, товарищ сержант госбезопасности?
— Гусь свинье не товарищ. Лицо моё не узнаешь?
— Нет.
— Не запомнил значит, а когда брата моего, близнеца, всемером в камере забивали, это не забыл?
Тот сразу всё понял, пытался отпрыгнуть, но не успел. Один из големов подскочил, и одним ударом сломал ему позвоночник, вышвырнув из строя бойцов. Кстати, такой удар сложен, смертелен, и нужно иметь немалый опыт чтобы и сломать, и не убить. Големы на немцах тренировались, руки набиты.
— Семеро сотрудников Лубянки забили до полусмерти нашего брата, мы близнецы. Мы сюда не вас освобождать пришли, а за местью. Всех нашли, но в этой колонне ещё двое, что избивали нашего брата. Их пытались спрятать от нас на передовой, но не получилось. Убивать не будем, сделаем калеками. Сломаем позвоночники. Это думаю хорошо даст возможность запомнить, что нас трогать не стоит. Ты и ты, выйти из строя.
Те вышли их строя, исподлобья глядя на меня. Подойдя, я осмотрел их, и сказал:
— Не боитесь, молодцы. Характер есть. Даю на выбор два решения проблемы. Пуля в лоб, или перелом позвоночника, как у этой стонущей мрази. Ему выбора не будет, он же крикнул первым бей. Итак, что вы выбираете?
— Пулю, — хмуро бросил крепкий светловолосый парень.
— Пулю, — сказал второй, у которого по щеке потекли слёзы, но и он явно не трусил.
— Хм, уважаю тех, кто перед лицом смерти не трусит, — сказал я и опустил руку с пистолетом. — Дам шанс спасти свои жизни. Я вас отпущу, но с одним условием, вы выплатите свои жизни тем, что за войну уничтожите не меньше ста немецких солдат. Если больше, долг за вами закрыт. После войны навещу, узнаю. Как вам моё предложение?