— Удивил. Сильный духом парень. Ну рад за него.
— Ты же зол на него?
— Я отомстил, руками братьев, с чего мне на него злиться?
— Н-да? Ну допустим. Следователь, который должен с тобой был работать, переведён в Особый отдел одной из армий. Где и погиб при наступлении под Москвой, от авианалёта. А приказал тебя в Москву доставить начальник автобронетанковыми войсками. Схема такая, прижать у нас в управлении, а дальше он с тобой поговорит, мол, из-под удара выведу, но ты дай то, что нам остро не хватает. Прямо сейчас нужно. А тут такое. Ох генерал и зол был. В больницу к тебе приехал, как сообщили что очнулся, а тебя уже незаметно вывезли. А дальше уже интерес пропал, сейчас такой острой нужды в танках нет и можно сказать — иди воюй. Только один момент, а где братья твои?
— А мне откуда знать? Нужно, сами приходят, находят меня.
— Так нужно чтобы нашли.
— Вам?
— Они наши сотрудники.
— Бывшие, майор, бывшие. К вам они не вернутся, это факт.
— Но при этом относят себя к нашим структурам.
— Уел. Так удобно. Но согласен, больше так они делать не будут. Кстати, меня направили служить в отдельный танковый батальон. Не подскажешь почему такие жесткие приказы? Я пытался под крыло Тарасова снова уйти, так не дают. С чего бы это?
— Знаю конечно. Думают, что у тебя ещё есть техника и ты батальон пополнишь. Его недавно вывели с передовой. Техники нет, что было, передали в другую танковую часть.
— А что, опыт полковника Хасина с его бригадой не показывают, что договорится со мной можно, но не всегда?
— Да, наплевав на помощь Родине, ты просто всех послал по одному адресу. Хотя и с их стороны, понимаешь, снимать звание, и давить, было откровенной глупостью.
— Я немного раскрою саму суть почему не дал. То, что давили на меня, это понятно. Просто смысла не было что-то давать. Танками нужно уметь командовать и управлять. А в бригаде Хасина с этим даже близко не было, успел познакомиться с танкистами и посмотреть, как командиры, от ротных и до комбатов, управляют подразделениями. Не управляют они. Парней жалко, я бы дал танки, но смысла не видел. При ударе по танковой группе Гудериана, были бы они, не были бы, итог был бы один. Их бы послали на убой как Хасин послал те машины и танкистов, что были. Управлять он подразделением не умел от слова совсем. Ни разведки, ни фланговых ударов, ни обходных манёвров чтобы ударить по тылам, и совместных ударов с трёх сторон, тупо в лоб на пушки противника. Я таких командиров считаю военными преступниками. Взвод бы не доверил, а он бригадой командует. У меня комбат был, Сапега, точно такой же. Только в лоб, кавалерийским наскоком. Ох и морду я ему бил после боя, потери были большие, а потом учил две недели, чтобы науку осваивал. Кстати, обучил. Воюет хорошо, у нас потери минимальные, а у противника высоки. Сейчас уже сам командир бригады, таких отслеживают. И прямо скажу, на Ленинградском фронте все эти машины здорово пригодились, про прорыв блокады вы знаете.
— Знаю. Значит считаешь, что тогда правильно поступил?
— Это точно. Считаю. Так с чего решили, что в этом батальоне будет по-другому?
— Не договорится?
— Я батальоном командую?
— М-м-м, вроде нет, взводный, ты говорил.
— Так какой мне прок что-то с этим батальоном делать? Там есть командиры и снабженцы, пополнение подразделения техникой это их проблемы.
— Вон куда ты ведёшь? Ну вот и эти мотивы теперь ясны. Буду следить, как у тебя в новой части дела, мне интересно.
— Не задержишь?
— А за что? Когда твои братья брали архив, ты же морда спокойно себе ужинал в столовой при общежитии для командиров. А шрам на виске только у тебя.
— Верно. Ну что, прощаемся? Мне мало времени дали, уже сегодня нужно в части быть.
— Удачи, Маликов.
— Пока, майор.
Дальше на выход, там нашёл попутный транспорт и на окраину Москвы, где и дислоцировался батальон на время пополнения.
Приходить было в себя тяжело, мысли плавали, но было ясно, что я прошёл перерождение, и главное жив, и при своей, надо сказать, немалой памяти, чего не может быть. Ну сигнал мой, изменения в истории, всё же заметили, и я попал в руки портальщиков-исследователей. Причём, не человеческой расы, жуть жуткая. Смесь медуз и осьминогов, да с защитой, вроде скафандров, наша среда им явно непригодна. Это не те медузы-псионы с коими ранее контактировал. Другая раса. Удалили те мне и активное аурное хранилище, и те что свёрнуты, лишив меня шанса на перерождение, и исследовали, учились новому, просмотрев мою память, те это могли, легко и просто. Десять лет в клетке подопытным, это тяжко. Причём я в клетках, тут их целый ряд, сидел не один. Сами клетки одиночные, но не все пустые. Из семнадцати человек, пятнадцать были из моей лаборатории. Я больше скажу. Одним из них была моя копия. Только я прожил триста пятьдесят лет, а тот едва двадцать, в одном мире, после подрыва станции с лабораторией. Новичок. Ему тоже хранилища удалили и Дар. Даже академик Райнов тут был, у него шесть лет прошло с момента подрыва. Не наш, из схожих копий параллельных миров. Мы долгие беседы вели, описывали свои истории. Стало ясно, что изменения в истории инопланетян не интересуют, они явно искали нас и ориентировались по чему-то другому. Скорее всего по магии в нас, ведь инопланетяне точно псионы. Там у них порталы в виде столбов, на зелёный мрамор похожий, изрезанные письменами, ох и жутью от их несёт.