— Товарищ майор, но нам нечем их оснастить.
— Были бы люди, а железо найдётся. Когда я освобождал лагеря в Минске, то спас из камер Гестапо двух русских парней, их приговорили к расстрелу. Знаете, есть такие люди, они могут всё достать, любой дефицит, их так и называют, доставалы. Я этого дара, к сожалению, лишён, но он мне и не нужен, когда у меня есть те два русских парня из подвалов Гестапо, с красивыми именами Иосиф и Соломон, и которые мне по гроб жизни обязаны, обещая помогать мне до конца войны. Собственно, они у Минска и начали. Наши побросали при отступлении много вооружения, они и собирали, вывозили. Вышел я на позициях Пятой армии понятно без них, иначе этой армии бы всё и досталось, но через передовую протащить добычу, и находки, те смогли. Я позавчера узнал о назначении, сразу сообщил где дивизия стоит и что мне нужно. Часть вооружения уже тут. Записывайте.
Вообще штаб работал, выполнялись мои распоряжения, убежали посыльные в штабы батальонов, приказы разносились. В штаб дивизии докладная записка с информацией по резервам немцев ушла. Тут Тюленев достал блокнот и приготовился записывать. Полкового снабженца не было, убыл в тыл за припасами, так что тот сам всё делал.
— Пять противотанковых орудий, «сорокапятки», четыре батальонных миномёта, два полковых. Тройной боезапас ко всем орудиям. Пять полевых кухонь, три наши и две немецкие. Двадцать ящиков ручных противотанковых гранат. Две зенитки, такие же счетверённых пулемётов «Максим», два станковых «ДШК». Ещё три танка. Тут модели не знаю, уточню при встрече. Всё это нужно срочно передать в подразделения, усилить батальонные опорные пункты. Поэтому я и затребовал артиллеристов, миномётчиков и танкистов, нужно сформировать расчёты и экипажи. Танками сам буду командовать.
Заметно приободрившийся Тюленев, да и остальные командиры повеселели, будет пополнение техникой и вооружением, начали активно работать. Ближе к полуночи, я сбегал в тыл и достал всё что перечислил, кроме танков, тем более танкистов набралось всего на две машины, так что подошедшие бойцы взяли под охрану всё, и уже сформированные расчёты укатывали пушки и забирали миномёты с минами на позиции. Зенитчики тоже были, пулемётчики радостно у «ДШК» скакали. А когда я вернулся в землянку штаба, там уже ожидал взбешённый комдив, с ним был и особист дивизии. Меня просто арестовали, за заведомо ложные сведенья о противнике, дезинформацию, и ослабление позиций полка. Это тот за выведенный третий батальон обиделся. Ничего слушать тот не стал, приказал отправить в штаб армии, под арест. Пусть в тылу со мной разбираются. Так что меня сразу на машину, в кузов три бойца залезли, и «полуторка» покатила в тыл, в штаб Сорок Девятой армии, мимо штаба моей бывший дивизии. Не знаю, как и что, но я обиделся и из принципа сюда больше не вернусь. Не хочу служить под командованием полного кретина. Впрочем, я себя переживаниями не мучил, чего нервы жечь? Поэтому устроился поудобнее, шинелью своей накрылся и проспал пол дороги. А в одном месте застряли, вытолкнуть те не смогли, я не помогал, до утра решили ждать, так что утром нам обозники помогли выехать из лужи, и в десять часов дня въехали в крупное село у железнодорожной станции, где штаб армии разместился. А там встретили на входе. Меня сюда старший политрук привёз, из Особого отдела дивизии, сопровождающий, тот вышел со смущённым видом из здания. Не один был.
— Развяжите руки, товарищу майору, — велел тот бойцам, а шедший рядом батальонный комиссар, наверняка тоже особист, сообщил:
— Удар немцев ваша дивизия с трудом сдержала. Ерохин срочно требует вас обратно.
— Нах пошёл этот Ерохин. Я в дивизию не вернусь, — стряхивая верёвки с кистей рук и спрыгивая на землю с кузова грузовичка, сказал я. — Не хочу служить под началом полного дебила.
— Майор, не забывайтесь, о старшем по званию говорите, — повысил тот голос.
— Я полковника видел всего несколько минут, нас не представили друг другу, но составить своё мнение о нём, смог сразу. Так что, комиссар, в вашей армии другие какие должности для меня найдутся?
— Там твоя дивизия в полуокружении бьётся, сбили их немцы с позиций, отходить пришлось.
— С таким комдивом не удивительно. Я бы ему и роту не доверил, подвид дуболом армейский, обыкновенный.
Я уже знаками показал бойцу в кузове подать мне вещи, шинель, и чемоданчик, да, вещи мне вернули, когда грузили, так что двинул ко входу в здание штаба армии.