Вот так и работали, командиры вполне тянули, и на бумагах, у меня был запас, выдал семь коробок с ней, начали писать приказы, составлять штаты будущих подразделений, рука устала всё подписывать. Там свои подписи и начальник штаба с комиссаром ставили. Также сформировали и мангруппу. Брали все грузовики, шофёров не хватало, искали и набирали, даже часть командиров, что умели водить, забирали. Я даже часть медикаментов успел выдать нашим, сбегал в лес, доставал тюки перевязочных, лекарств, особенно нужных при простудах и обморожении, для операций, шовный, бочки со спиртом. Семнадцать грузовиков потребовалось, чтобы вывезти на склады базы. На месяц точно хватит. Скоро большое поступление раненых и обмороженных будет. Так глаз и не сомкнул, работы было много, усталость снял амулетом целительским. Кстати подлечил чуть плечо. Врач мой лечащий следил за мной, уже перевязка была, просил без нагрузок. Вот так колонна, покинув базу, выехала на трассу. Големы двигались впереди, вели зачистку, хотя немцы особо нас и не искали, а своих побитых солдат списали на бешенных окруженцев, и двинули к самому дальнему лагерю, он для командиров, начать я решил с него. Кстати, штабные машины у нас были, как и радийная, но я приказал соблюдать радиомолчание, хотя наш позывной бывало звучал в эфире. Не отзывались, чтобы не обозначить себя. Так через радиоразведку и узнали, что немцы подумали на окруженцев, списывая потери.
Ещё у меня шестнадцать переносных радиостанций, девять из которых немецкие. Запасные батареи имеются. Я передал их на баланс радиовзвода, осталось специалистов найти по работе с ними. Скоро они пригодятся, будут выданы командирам полков и бригад. Также артиллеристам и корректировщикам. Это големы добыли такие трофеи, ещё три оставил в запасе, как раз для них, но раций мало, ещё нужны. Для чёткого управления соединениями, поэтому големам поставлена задача добыть ещё. Вот так и начался наш рейд. На големов я нарадоваться не мог, работают чётко, без ошибок, опыт уже огромный наработали. Кстати, в боях за Киев, у одного танка произошла детонация, и големы справились, успели выскочить пока личная защита ещё работала, хотя форма и сгорела, и ничего, добыли трофейную. Шли мы на максимальной скорости что давала дорога и техника, големы двигались впереди на двух машинах, успевая зачищать тех, кто мог нам помешать. Так что проехали мы шестьдесят километров до самого дальнего лагеря. Там мы увидали как реально выглядит немецкий интернационализм на примере первого же освобождённого концлагеря. Увиденное потрясло моих бойцов, ибо такого ужаса большинство в жизни не только не видали, но и не представляли. Последовали приказы, медики и представители Особого отдела начали свою работу. Бойцы, при мне взвод стрелков был и разведвзвод, начали помогать. Много работы было. А так, судя по всему, охране лагеря была поставлена чёткая задача. Все, кто содержится на территории, не должны долго прожить, и охрана почти справилась с этой задачей. Точнее дали погоде поработать.
— Это просто преступление, — воскликнул старший медик в моей группе, военврач Матюшин, а две его помощницы, из медсестёр, от увиденного, пленных в котловане освещали фары машин, тут уклон, упали в обморок.
Люди стояли, грелись друг о друга, те что с краю, покрыты льдом, что не таял, они умерли, превратившись в ледяные скульптуры. Впрочем, когда выжившие осознали, что происходит, их свои освободили, даже смогли порадоваться, хотя сил на это не было. Те, кто могли сами идти, ковыляли к машинам. Шла погрузка. Тут было полторы тысяч пленных, из них двести уже умерло. Особисты паковали архив, в большой палатке был, бегло осматривая, фиксируя зверства по поводу содержания пленных командиров. Фотоаппарат для фиксации был. Медики бегали, в группе их два десятка, старались помочь тем, кому ещё можно было помочь. А я пообщался с одним из полковников, что тут обнаружили. Он описал почему такой большой процент выживших. На краю долго не выдерживали, как замерзали, то подвали голос, их в центр, обогревали телами. А те, кто согрелся, на край выходили. Взаимопомощь спасла многих. Хорошо шинелей хватало, иначе совсем край был бы. Однако рассчитывать я мог на командиров из этого лагеря, ну от силы человек на сто, из свежих, нужно только откормить и обогреть, остальные больны, некоторым требуются ампутации. Отморозили конечности. Вроде и сильного мороза нет, но держать людей вот так на улице, в карьере, это дико. Представитель Политуправления дивизии писал статью для дивизионного листка. Возможно статья попадёт и в одну из армейских газет. Один из сотрудников Особого отдела с интересом изучал уничтоженную охрану, осматривая ножевые раны. Кто тут поработал, тот не видел, но оценил уровень как очень высокий.