Перед отлётом был занимательный момент. Помните те медали и ордена, что я нашёл на складах около Бреста, через месяц после начала войны? Я передал их в свой штаб. Он кстати заметно расширился, отделы появились, много новых командиров, полковник Малахов, начальник всей артиллерии группы, но работали все хорошо, молодцы, официально благодарности объявил, и написал представления на награды и повышения в званиях, это уже в вышестоящем штабе должны завизировать. Так вот, я ещё выдал три коробки с новенькими красноармейскими книжицами, шесть тысяч и восемьсот с командирскими удостоверениями. Некоторым бойцам и командирам их документы вернули, немцы их к лагерным карточкам скрепками прицепили, но у многих не было, вот заполняли и выдавали, это кстати многих хорошо мотивировало. А собрал я и выстроил перед штабом строй двух моторизованных групп, снабженцев, что участвовали в рейдах, и медиков. Все награды были задействованы, уже вписаны их данные в наградные книжицы, и вот торжественно, и начал выдавать награды. Особистам, и ордена, и медали, бойцам разведроты и хозрот, некоторым бойцам с боевых подразделений, почти всех шофёров наградил, девчатам медикам медали «За боевые заслуги», врачам «За Отвагу», пять орденов «Красной Звезды» им также ушло. Все награды ушли до одной, потому что они действительно заслужили, без отдыха, засыпая на ходу, но делали своё дело, не жаловались и не стенали, а сжимали челюсти и делали, они эти награды, честно заработали. Больше четырёхсот награждённых, двум разведчикам даже две медали, так что настроение у тех было до облаков, и сразу к работе. Особенно медикам, да и особистам работы ещё хватало.
Вот такие дела. Понятно не обо всём рассказал, на базе было подписано шестьдесят три расстрельных приговора, уже исполнены. Архивы здорово помогли выявлять предателей. А сбежать при вывозе и выводе не получилось, плотно контролировали, и големы тоже. Ладно, вот аэродром, главный столичный, тут несколько авиационных полков базировались. Вот там удивились, когда зажегся самолётный прожектор и Анастасия, мой пилот, посадила самолёт на полосу, снег тут чистили, уже второй день снегопад шёл, всё белым бело, и вот так ревя мотором, выключив прожектор, чтобы не демаскировать аэродром, покатили своим ходом в сторону штабных зданий и казарм, там на стоянку заведём самолёт. Как раз там связные и стоят. А к нам бежало немало народу, самолёт опознали, решили, что немцы. А там звезды в белой окантовке. Так что открыл дверь и опознался:
— Комдив Астахов, помогите выбраться, у маня ранение в плечо.
Впрочем, косынку, в которой моя рука, те видели, помогли выбраться, документы проверили, как раз подъехал дежурный на машине, в звании майора, и у меня, и у лётчицы. Вот я и отдавал приказы:
— Самолёт на стоянку и заправить, лётчика моего накормить и спать уложить. Талоны на питание и на бензин при ней, всё как положено. Через три дня я отбуду обратно, чтобы самолёт был готов. Мне машину, вещи из самолёта в салон, и в Генштаб. Срочно. Не стоим, суетимся и торопимся, чтобы через двадцать минут меня тут не было.
Ну быстро всё сделано было, скоро подогнали «эмку», боец за рулём с голубыми авиационными петлицами, два чемодана и стопки рапортов, перевеянных бечёвками, подали в салон, я сел спереди, и машина покатила к выезду. Там в сторону столицы. Из-за груза отчего самолёт летел с небольшим перегрузом, я не взял своего адъютанта, а тот бывает нужен под рукой. В Генштаб понятно предупредят о моём прибытии, будут ждать. К слову, время полседьмого вечера, тот ещё работает, мы засветло ещё вылетели с Настей. Меньше часа и прибыли на место, к счастью несколько командиров и два бойца помогли всё занести в здание. А там сразу к Шапошникову, его уже предупредили:
— Что с дивизией? — в лоб спросил тот.
— А что с ней? Дивизии в порядке. Пополнена до штата вооружением и бойцами за счёт освобождения лагерей военнопленных.
— Полковник Ткачук докладывал, что встречался с вами. Он вывел свою дивизию, пока исполняющим обязанности назначен. Так, — устало потёр тот лицо, мешки под глазами его не красили, но было видно, что он долго не спал.
— Я сам не спал двое суток, вон шатает, ещё ранен в плечо, завтра швы снимать нужно. Трое суток у меня есть, пока в дивизии и бригадах выполняют мои указания. Пока же доложусь. Тут в чемоданах и папках, рапорты, также данные по освобождённым, по казнённым немцами, какие следственные мероприятия проводил Особый отдел и Политуправление по жестокому отношению к пленным, ну и наградные. Очень хорошо поработали бойцы. Что по докладу, если кратко, — подойдя к карте области на стене, я стал показывать. — Увёл дивизию вот сюда, здесь землянок и блиндажей на целый корпус. Освободил лагеря и захватил пункты сбора советского трофейного вооружения и техники по этой округе, и пополнил до штата свою дивизию, начал формировать две стрелковых бригады и танковый полк, шесть дивизионов, автобаты, вооружение для них есть. Тридцать тысяч пленных освободил, но в строй ввёл восемнадцать, остальных нужно лечить, много умерло на операционных столах. Задачу, которую я перед собой поставил, перерезать в этих и этих местах железную дорогу и автомобильную, главные артерии снабжения двух вражеских армий, что наступают на Москву. Наличных сил удерживать позиции хватит надолго, месяц, может два, даже против фронтовых частей…