А немцы множество осветительных ракет пускали, видно всё как днём. Думаю, наши видели, как люки открывались и големы гранаты кидали. Я всё ждал что те атакуют, пока мы окопы держим, но почему-то не стали. Особенно по противотанкистам от нас доставалось, что у немцев хватало, потому пока и на ходу были, что их в первую очередь выбивали, но хорошего понемногу, долго везение длится не будет, так что проехали по полю, пересекли стрелковые ячейки, сплошных окопов тут всё же не было, хотя в некоторых местах переходы прорыты были. Бойцы махали руками, когда я пересёк линию обороны, ну и дальше рванул, часто маневрируя, сбивая прицел, а то уже дважды мимо снаряды пролетали, один в рикошет ушёл от брони. Мой танк на километр ушёл от линии передовой, за холм, когда засветились фонарики впереди, три, и махая ими, привлекая внимание, начали показывать куда двигаться дальше. Вот так довернул, и покатил к группе командиров. Заглушив хорошо потрудившийся мотор, открыл люк механика-водителя, и ловко выбрался наружу, дальше нырнул с головой в люк, и достал свои вещи. Каску, винтовку «СВТ», вместо штатной у меня, скатку и вещмешок. Разместил на себе, пока бойцы осматривали бронемашину, и отпечатав три строевых шага, тут генерал со свитой подходил, доложился:
— Товарищ генерал-майор, сержант Маликов, командир отделения Двести Пятой мотострелковой дивизии. Вырвался из окружения.
— Ах молодца, сержант, — генерал подошёл и без чинов обнял меня. — Навёл шороху. Что успел у немцев натворить пока сюда прорывался? И где остальной экипаж.
— Экипаж сбежал, я отпустил. Польские офицеры, бежали из лагеря, на меня наткнулись спавшего, хотели скрутить. Я отбился, от*издил их, договорились, что у меня в экипаже поработают, танкисты оба, пулемётчиками, а там расстанемся. Уговор они выполнили, как передовую прошли, отпустил. Сейчас думаю драпают у немцев в тылу. Один бы я не прорвался. А по тому что сделали, обстреляли патронами с зажигательными пулями склад с ящиками, снаряды были. Рядом артбатареи стояли. Уже рванул, там до пожара дошло, потом тылы били, обстреляли штаб в деревне, но обошли стороной. Вот и тут по траншеям покатались. Примерно до трёхсот солдат и офицеров уничтожено, столько же думаю ранено. Патроны закончились.
— Молодцы. Вот сержант, обязательно к награде представлю, заслужили.
— Нет, ребята, я не гордый.
Не загадывая вдаль,
Так скажу: зачем мне орден?
Я согласен на медаль.
От моих слов, те грохнули смехом, вообще форменный ржач вызвал. Похоже те так выпускали эмоции. Командиры хлопали меня по спине, а я только смущённо улыбался. Генерал же, отсмеявшись, сказал:
— Нет наград, ни орденов, ни медалей. Совсем нет, иначе бы наградил. Заслужил.
— Так у меня есть, в вещмешке погибшего капитана-пограничника нашёл, пять орденов «Красной Звезды» и наградные книжицы. Его документы тоже забрал. Много павших было. Кстати, кому и куда их документы сдать, чтобы признали погибшими? Родные знали.