Ведьмочка тут же повисла у меня на руке. Толпа разразилась новой волной оваций.
— Не благодари, — улыбнулась Лилит и помахала толпе.
— За что? — тупо переспросил я, и тут мой взгляд случайно упал... на собственный рукав.
На ослепительно белый рукав, с золотым кантом, аксельбантами и таким количеством позумента, что кремлёвская новогодняя ёлка обзавидуется.
На волосах чувствовалась тяжесть головного убора, и я только надеялся, что это не корона.
И не шутовской колпак — насколько я успел узнать Лилит, такие шутки как раз в её вкусе.
На этой позитивной ноте к нам присоединились остальные.
Зара и Захария получили свою порцию аплодисментов — как я заметил, махать толпе их учили специально.
Сигоньяк, Розарио и Крючкотворс скромно пристроились сзади, но и на них вывалили не меньше центнера зелёных насаждений.
Народ сер, но мудр: ему всё равно, в кого швыряться, лишь бы он вышел из дорогого лимузина...
В то время, как мы шли сквозь толпу, под ногами сама собой разворачивалась красивая малиновая ковровая дорожка.
— А как же запрет на магию? — спросил я уголком рта у Захарии.
— Запрет не распространяется на работников сферы услуг, поваров и эскулапов — словом тех, кому без магии никак не обойтись, — так же тихо ответил брат. — Но их фон не превышает уровня трёх-четырёх баллов. Так что будь осторожнее, брат.
— Я?.. Да я кроме чар личины ничего не умею. Да и то... — я вспомнил Железного Арни и ухмыльнулся. — Лучше лишний раз не позориться.
— Заклинание личины даёт резонанс в районе восьми баллов, — встряла сестричка. — И если ты не обладаешь личным золотым запасом в дюжину тонн, карается смертной казнью.
Я икнул.
— Приравнивается к государственному хищению в особо крупных размерах, — пояснила с милой улыбкой Зара. — Но на тебя, конечно же, этот закон не распространяется, Макси. Ты же один из нас, — и она подмигнула.
— Двойные стандарты, — внёс посильную лепту Сигоньяк. — Всегда страдают обычные люди, пока золотая молодежь веселиться на всю катушку.
Причём, идиома "золотая молодежь" из его уст звучала как-то... Ну, словно это вовсе не идиома.
А констатация непреложного факта.
Народ тем временем самовыражался вовсю.
Войдя в раж, добрые граждане закидывали нашу процессию чем ни попадя: серпантином, конфетами в блестящих фантиках, и я бы не удивился, если бы в воздухе появились летающие торты со взбитыми сливками.
Один малец запустил в меня огрызком от яблока.
На него тут же накинулась дородная мамаша, а отец семейства взял обоих в охапку и скрылся в задних рядах. От греха, я полагаю.
— Долго ещё? — спросил я уголком рта у Захарии.
— Видишь замок на холме? — спросил братец. Я посмотрел вдаль. Там колыхалось похожее на воздушное пирожное облако. Приглядевшись, я с восторгом и трепетом осознал, что это и есть Златой Замок, который мы видели из окна вертолёта...
До него был миллион километров, не меньше.
— Как, говоришь, зовут чувака, который приказал явить меня народу на площади?.. — поинтересовался я у братца.
— Господин Фаберже.
— Это что, какой-нибудь первый министр?
— Хуже. Казначей, — поморщился Захария.
— Финансист, — перевёл я должность в понятные для себя термины. — Надо будет поблагодарить его за тёплый приём, — я затравленно улыбнулся какой-то румяной девчушке, швырнувшей в меня надкусанную плитку шоколада. — Просто ведь праздник какой-то.
— Наслаждайся, Макс, — Лилит, вцепившись в мою руку так, словно от этого зависела её жизнь, другой рукой вовсю махала толпе. Пожалуй, она была единственной, кому это дефиле доставляло удовольствие. — Популярность — вещь преходящая.
Как она права, — мрачно подумал я. — Сегодня меня, в рекламных целях, приказано любить и жаловать, а завтра, того и гляди, той же дорогой отправят на эшафот...
Впрочем, там я уже был.
Ничего интересного.
Цветы под ногами стремительно вяли, превращая ковровую дорожку в скользкую трясину.
Если я поскользнусь в этом костюме, боюсь, репутацию правящего дома Заковии уже не спасти никакому пиару...
А через пару минут, когда уровень цветов поднялся выше колена, а шествие перестало быть томным, и напоминало форсирование простреливаемой позиции, с неба канул белый, с золотыми поперечными полосами, экипаж.
Я не заметил никаких винтов, и вообще никаких двигателей. Это была просто обтекаемая кабина, дизайном напоминающая набитую футбольными мячами сетку.
— Лёгок на помине, — буркнула Зара.